Усилив искрение до максимума, я взмахнул клинком и, о чудо! без труда рассек ранее не поддающийся корпус твари на две части. Верхняя, вместе с головой, осталась висеть на одном усе, намотанном на кулак. А нижняя рухнула на землю и рассыпалась прахом. Сильно размахнувшись, врезал головой чудовища по стволу ближайшего дерева, да так, что только ошметки полетели во все стороны. И в этот момент прочная веревка, которую я держал в кулаке, превратилась в вязкие, мягкие, расплывающиеся в руке сопли. Разжав ладонь, я брезгливо вытер слизь о кожаные штаны. И только после этого оглянулся на сидящих рядом в расслабленных позах здоровенных волков.
Звери, что удивительно, совершенно не собирались нас атаковать. Я бы сказал, что они смотрели на нас вполне доброжелательно. И цвет глаз их медленно менялся с кроваво-красного на желто-янтарный. А некоторые трясли башками и огладывались вокруг, как будто удивлялись: что сейчас происходит и как они здесь очутились? Первым пришел в себя старый вожак (как и положено командиру отряда). Он поднялся на лапы, подошел ко мне и дружески боднул в живот головой, так, что я чуть не упал. Затем оглянулся на стаю и что-то прорычал. И стая начала разворачиваться и уходить обратно: туда, откуда появилась. Только один, видимо, молодой волчара, попытался что-то возразить вожаку и даже сделал пару шагов в сторону наших девчонок. Но вожак пристально взглянул нарушителю в глаза и еще раз коротко рыкнул, более басовита. Не знаю, что именно он сказал, но даже меня продрало до печенок. Так что неповиновение было пресечено на корню, и стая быстро исчезла в чаще. Последним шел старый вожак. Он оглянулся в нашу сторону, уже стоя перед непроходимым кустарником, что-то пролаял на своем языке и исчез в зарослях. На поляне остался только тот раненный молодой волк, которого все же успел зацепить алебардой Толстяк. Как только распался в прах «укротитель» со своими «поводками», подранок свалился на раненную ногу и начал задыхаться: видимо, рана была намного сильнее, чем ему казалось, пока он был под управлением.
— Толстяк, не издевайся над зверюшкой, — крикнула Ледышка. — Добей животное, чтобы не мучилось. Видишь, не жилец он!
— Да и нам башку хоть одного волка нужно будет притащить в Академию, как доказательство выполненной работы. — А заодно и башку этого Крылана захватим, — тут же сориентировалась хозяйственная Светлячок.
— А кабанятину, что, просто так оставим? — возмутился Толстяк. — Это же пудов десять мяса!
— Постойте, голову волка и правда, захватить нужно. Тут твоя алебарда точно пригодится. Мечами мы ее часа два пилить будем, — начал распоряжаться я, как заместитель пребывающего в обмороке командира. — Тащи мешок, что нам выдали для припасов. И башку крылана туда же. И коробочку дайте, что нам для странных найденных вещей выдали, с вензелями на крышке!
— Не с «вензелями», а с охранными рунами! — поправила меня Ледышка. А для чего?
— Соберу в нее то, что осталось от этого невидимого «укротителя». Пусть наши яйцеголовые порадуются.
Среди оставшегося от рассыпавшейся головы нашлось два изогнутых, острых и длинных зуба (похожих на ядовитые зубы змеи, даже с канавками в них для впрыскивания яда), куски обгорелой шкуры и (едва не пропустил!) какой-то здоровенный, с пядь длиной и три-четыре пальца толщиной, слизняк, который норовил уползти с места гибели твари. На знаю, что это такое, но я его изловил, сунул в шкатулку и на всякий случай пригвоздил к донцу одним из клыков. Второй отдал Рэбе: он любит все странное собирать.
А затем Рэбе, не способный сопротивляться своей природе, упросил-таки Толстяка отрубить кабану заднюю ногу, и погрузил ее вотдельный мешок. Обязавшись отволочь добычу на кухню Академии самостоятельно, и выпросить под это дело у поваров особое к себе отношение. На этом наш первый «полевой прогулочный выход» закончился. Сложнее всего оказалось привести в норму Длинного: все-таки толстяк немного перестарался, нанося удар по черепу командира.
Глава 1
После небольшой перепалки с отцом, следствием которой и стало мое внезапное желание оставить семейное гнездо и отправиться проветриться в кругу приятелей в гламурный кабак «У трех осетров», я наконец-то откинулся на обитую оленьей кожей спинку диванчика и расслабился. А затем в голову пришла «свежая» мысль: а с чего это я так завелся? В первый раз, что ли, завели мы этот спор о моем будущем? И какого черта я должен решать вопрос с поступлением в Академию прямо сейчас?
Хотя, должен признаться, сама по себе идея стать студентом Столичной Военно-Политической Академии мне в чем-то даже импонировала. А что? Свобода от опеки родителей, новые знакомства, привольная жизнь (папенька, надеюсь, не поскупится на содержание сына?), столичная атмосфера. Плюс полезные знакомства на будущее в столичной среде: это в нашем захолустном Воронеже наша семья в числе самых крупных и знаменитых, а на уровне столицы наш род не слишком-то и котируется, несмотря на заслуги предков и древность корней. Мало ли, что один из моих прадедов командовал отрядом опричников при Иоане Душителе! Так сегодня этот факт, в свете последних веяний, еще и в укор могут поставить. Видите ли, сейчас модно воспевать не успехи «старинных варварских империй» и деяния «душителей свободы», а идеи о равенстве всех граждан перед Законом и «каждый человек рожден свободным». Независимо от того, ел он с детства на золотом блюде, или всю жизнь ворочал навоз, доедая за своими свиньями! Вон, с Северо-Американских Штатах, часть которых сейчас объединяется в Федерацию, даже чернокожим рабам пытаются дать права. Хотя Южане, вроде бы, объединились в Конфедерацию и успешно противостоят этому мракобесию, законодательно приняв акт о том, что любого раба, не имеющего хозяина, можно (и нужно) публично вешать. Нельзя же до такой степени извращать хороший лозунг о «Свободе и Равенстве»! Так, глядишь, и в законодательное собрание начнут выдвигать делегатов от черно- и краснокожих. А то и вообще, Иудеев в правительство продвинут. А за ними и Цыган с Чинезидами… Те точно все моментально разворуют. Нет уж, равенство-равенством, а закон о Зоне Оседлости никто не отменит. Иудеи — в Бердичев, Чинезиды — за Урал. Или даже за Амур!
Правда, Папенька сегодня разошелся не на шутку. Пригрозил, что, если с 1 Вересня не подам документы в Академию, попаду под Призыв на действительную. Ну, а что? Пойду в армию! Крупной войны пока что нет, так что геройствовать пока негде. Но карьеру сделать, надеюсь, смогу. Не зря же моими успехами в домашнем обучении могут похвастаться только мсье Шарль де Чего-то там
