Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 48
довольно скоро появились и какие-то ёрнические вещи типа «Я с детства выбрал верный путь».
В начале 70-х в Москве было полно рок-команд недосягаемого в нашем восприятии уровня. Те же «Скоморохи», «Атланты», «Скифы», где фантастический гитарист Дюжиков один к одному снимал Элвина Ли… Периодически они играли то в «Синей птице», то во «Временах года». Нас туда по юности не пускали, но мы все равно как-то прорывались.
Постепенно выяснилось, что, хотя наше святое братство прекрасно, чтобы быть группой, надо еще уметь играть. У кого-то в «МВ» с этим делом обстояло хуже, у кого-то лучше. У кого-то не получалось совсем. Кавагоэ, например, за годы, проведенные в «Машине», перепробовал едва ли не все инструменты. Когда нам не хватало басиста, он играл на бас-гитаре. Находили басиста, он садился за орган, потом стал барабанщиком. Это вполне объяснимо. До определенного момента мы все-таки стремились сохранить нашу атмосферу, взаимопонимание, что было важнее привлечения в группу постороннего человека пусть и более профессионального.
Глава 4
Три гордых «К»: Кавагоэ, Кутиков, Капитановский
ЦЕЛЕУСТРЕМЛЕННОСТЬ МАКАРЕВИЧА ПОСТЕПЕННО РАЗБАВЛЯЛА ЧИСТЫЙ РОМАНТИЗМ ФОРМИРОВАНИЯ ГРУППЫ. В «МАШИНУ» ПОДСАЖИВАЛОСЬ ВСЕ БОЛЬШЕ ПОПУТЧИКОВ, КОТОРЫХ ОЦЕНИВАЛИ ПРЕЖДЕ ВСЕГО ПО ИХ ИСПОЛНИТЕЛЬСКОМУ УРОВНЮ (ИЛИ «ДЕФИЦИТНЫМ» ОПЦИЯМ: НАЛИЧИЕ ХОРОШЕГО ИНСТРУМЕНТА, АППАРАТА, РЕПЕТИЦИОННОЙ ТОЧКИ И Т.П.), А НЕ ТОЛЬКО ПО СТЕПЕНИ КОММУНИКАБЕЛЬНОСТИ И МУЗЫКАЛЬНЫМ ПРИСТРАСТИЯМ.
Пожалуй, последний, кто влился в состав «МВ» (и превратился в ее фундаментального участника) без малейшего рационализма, – Александр Кутиков. Он и сам не вполне понимает, почему так произошло. «Одному Богу известно, как я в 1971 году попал в «Машину», – рассказывает Саша. – Думаю, просто компания понравилась. Все были битломанами. И особой «мажористости» я у них не заметил. Собственно, я сам принадлежал к тому же «сословию». Только жизненные обстоятельства в определенный момент существенно изменили мой быт. До 7 лет я жил в отдельной 4 комнатной квартире на Патриарших прудах. Дедушка мой являлся большим административным работником. Когда он развелся с моей бабушкой, эту квартиру разменяли. Все разъехались по маленьким комнатам. Мы с мамой и сестрой поселились в коммуналке – сначала в Большом Козихинским переулке, затем на Малой Бронной. После того как у меня были няньки, пайки, попасть в коммуналку, где еще 11 соседей, это шок, конечно.
Но дело же не в том, к какому социальному кругу относишься. Имело значение, что ты знаешь, умеешь, как смотришь на мир, страну, систему. Я с «машинистами» в этом смысле был очень близок.
Например, в 16 лет я являлся секретарем комсомольской организации в школе и по собственной инициативе написал заявление о выходе из ВЛКСМ. Комсомольский билет подарил на память маме. Она восприняла ситуацию философски. Если сын так выразил свое отношение к советской жизни, значит и такое возможно в нашей семье.
Дедушка, правда, очень расстроился, поскольку это могло помешать карьере, которую он для меня прогнозировал. Я поступил в военно-механический техникум министерства обороны. Предполагалось, что скоро надену мундир или стану специалистом по приемке изделий в области радиолокации на каком-нибудь оборонном отечественном предприятии. Но я забросил этот техникум очень быстро. Стать военным или работником «оборонки» меня абсолютно не привлекало. Интересовали современная музыка и игра в рок-группе. Поэтому я устроился звукооператором в радиокомитет».
Определенные этические нестыковки с «машинистами» у Александра на первых порах все же возникали. Макар запомнил, как в группе «страшно глумились над Кутиковым, например, потому, что он приводил на репетиции девушек, дабы те сидели в углу и смотрели, как он красиво играет на бас-гитаре. Для нас это было западло. Мы его гнобили: что же ты, мол, дешево святое продаешь. Остальные себе такого не позволяли. Да и времени на девочек не оставалось. Хватало осознания того, что мы им нравимся». Кутиков реагировал на подобные подтрунивания спокойно и считал, что выполняет почти просветительскую миссию, поскольку давал юным леди шанс глубже познать подпольную советскую рок-музыку. И вообще, Саша приводил не только зачарованных девушек. Осенью 1971-го «МВ» лишилась сразу двух своих исторических участников. Басиста Игоря Мазаева забрали в армию, а Юрий Борзов ушел сам. «Юрка был нашим идеологом, любимым человеком, самым одухотворенным битломаном, – говорит Макар. – Но с барабанами он не справлялся. Не каждому дано. У него постоянно что-то падало: то тарелка, то палочки, то ведущий барабан распадался. И он покинул группу. А едва ли не на следующий день Кутиков привел к нам Макса Капитановского, у которого имелась сумасшедшая барабанная установка, и до этого он играл в группе «Второе дыхание». Они там снимали Хендрикса один к одному и были страшно техничными. Получалось, что ради нас Макс бросил такую классную группу! Мы стали равняться на него».
В своих воспоминаниях «Все очень просто» Макаревич отметил: «Мы заиграли, и сразу стало ясно, что Макс своими барабанами делает ровно половину всей музыки – причем именно ту, которой нам не хватало». Однако Капитановский расстался с мастеровитым «Вторым дыханием» не потому, что безумно хотел укрепить начинающую «Машину». Ему в тот момент фактически деваться было некуда.
«Из троих участников ансамбля «Второе дыхание» я один работал, – рассказывает Макс. – Вечером учился в МГУ, днем ходил на работу. Игорь Дегтярюк и Николай Ширяев ничего не делали. И вдруг нарисовалась популярная эстрадная певица Тамара Миансарова, предложившая «Второму дыханию» влиться в ее аккомпанирующий коллектив. Она преследовала свои цели, а нам сулила гастроли, деньги, горы золотые. Я отказался, объяснив: если брошу работу, меня тут же заберут в армию. Я ведь устроился в «почтовой ящик» ради брони. Дегтярюк и Ширяев убеждали, что это очень перспективное предложение. Но я не повелся. И в один прекрасный день пришел на репетицию, а там нет ни аппаратуры, ни «Второго дыхания». Они решили, что прощание в этом случае – только лишние слезы, и ушли к Миансаровой без меня.
Тут мне позвонила девушка. Имя ее уже не помню. Она у нас была общая на всех, в том числе и на «Машину Времени». Одна из любительниц рока. Приходила на наши сейшены и уходила после них то с одним, то с другим музыкантом. Тусовочные девчонки тогда вообще все были общими. Звонит, значит, и спрашивает: «Когда у вас следующий концерт?» Я отвечаю: «Не знаю. Ребята уехали с Миансаровой, а я теперь сам по себе…» – «Понятно, – говорит. – А давай, я сейчас Сашке Кутикову звякну, по-моему, у них там с Юркой Борзовым проблема…»
Я, конечно, «машинистов» знал, потому что все мы в «Энергетике»
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 48
