из бревен избы до 8-10 м в длину и 6-7 м в ширину. В центре — печка — каменка, топившаяся по-черному. Потолок отсутствовал, дым выходил в отверстия на крыше и фронтонах. Вдоль невысоких стен стояли нары, пол был земляной или деревянный. Кровля двухскатная из толстых плах, вплотную пригнанных, покрытая берестой и засыпанная землей. Со стороны входа — помещение типа сеней. В такой избе могли жить до тридцати человек, то есть большая патриархальная семья.
Отапливались березой и осиной, освещали избу лучиной, обзаводились деревянной утварью и посудой. Обувались в лыковые лапти, не могли обойтись без мочала.
Однако с приходом славян в хозяйстве господствующий характер последовательно приобретало подсечное земледелие, особенно в междуречье Шелони и Ловати. Об этом напоминают деревни Посечище, Пеньково, Корчище, Гарижа... Что, естественно, вело к уничтожению девственных лесов. А тут еще солеварение, пожирающее огромное количество деревьев всех пород и видов. Так что уже тогда вставал вопрос о бережном отношении к лесу.
Да и подсечное земледелие само по себе не могло решить проблему повышения плодородия используемых полей, которые составляли всего около трети территории Старорусского края. И в IX в. наравне с подсечной быстро развивалась обработка уже готовой пашни сохой с железным наконечником — лемехом. Увеличивался спрос на сельскохозяйственные орудия, средства транспортировки. Лошадь уже использовалась как тягловая сила.
Все сильнее проявлялось имущественное неравенство. Патриархальные семьи распадались на индивидуальные. Вместо обширных помещений строили сравнительно небольшие избы, в 20-30 кв. м. Росло число купцов, порвавших с сельской общиной, к ним примыкали ремесленники, работавшие не только на заказ, но и рынок. О сказанном можно судить по захоронениям того времени: в одних могилах никакого инвентаря, в других — вплоть до боевых железных топоров. А близ Устреки вместе с прахом обнаружили весы.
Порывающие с сельским хозяйством были первыми жителями торгово-ремесленных рядков, как Руса-Марево, Велилы... Формировались городки — Демон, Молвятичи (Молвотицы)... Из таких поселков, судя по названиям славянских концов — “Середка” и “Рогов”, финно-угорских “Емецкий” и “Коломец” — выросла Руса. Наряду с другими факторами важнейшее значение здесь, конечно, имела добыча соли — “золота раннего средневековья”.
Это было время, когда племенные вожди периода родового строя становились князьями. Они содержали отряды вооруженных наемников, захватывали чужие земли, собирали дань. Часть завоеванного отдавали во владение дружинникам и воеводам.
При раскопках Старой Руссы, как и в Новгороде, видно безраздельное господство огромных усадеб. И основу древнейших поселков на месте будущего города, несомненно, составляли они, из века в век сохраняя границы, обнесенные частоколом.
Солеварение — первопричина возникновения города
Значение соли было известно еще древним римлянам и грекам. Они добывали ее естественным испарением морской воды в искусственных прудах. Соль издавна служила приправой и средством консервирования. Некоторые народы верили, что она изгоняет злых духов. Тяга к этому минералу — инстинкт не менее мощный, чем жажда, хотя и порция ежедневная совсем незначительная. Организм человека автоматически снабжается солью только при употреблении мясной пищи.
В Центральной Европе, где солнце не столь жаркое, вынуждены были выпаривать ее над кострами в подвешенных глиняных горшках. Так кельты Люнебурга добывали соль уже свыше пятисот лет до нашей эры, пока не уничтожили окрестные леса.
Но более благоприятный путь к минералу открыли в древности жители альпийской деревушки Хальштатт, пробив глубокие штольни к “каменной соли” в горе. Эти первые в мире соляные копи разрабатывались несколько веков, а маленькая деревушка превратилась в зажиточный торговый центр, имевший деловые связи даже с Египтом. В обмен на “королеву пряностей” в далекую альпийскую долину поступали янтарь с берегов Балтийского моря, слоновая кость и золото из Африки.
Первая дорожная сеть в Европе сложилась из “соляных трактов”, по которым торговцы перевозили драгоценный товар. Такие же “солоние пути” шли из Киева к местам добычи соли в Галицко-Волынском княжестве и Северном Крыму.
Одним из путей в Приильменье была р. Шелонь (“Соленая” с древне-псковского). Не случайно и “прасолы” — торговцы солью; впервые упоминаются в древней Русе. Несомненно, того же происхождения и “рушане” — жители города.
Кривичи добывали соль в местных незначительных источниках, крайним северным угро-финским племенам доставляли морянку с побережья Белого моря. А тут — естественные “соляные ключи”. Просто немыслимо, чтобы до прихода славян на берега Порусьи соляными ключами, коих не было за сотни верст окрест, не пользовались аборигены. Ведь человек стал промышлять необходимый для него продукт, как только в его пище появилась рыба.
Совершенно очевидно, что многочисленные пришельцы, стоявшие уже на более высокой ступени развития, взяли в свои руки производство, сбыт и продажу соли. Этим могли заниматься только люди, оторванные от земли. И рядом с угро-финской Емцей (см. Концы др. Русы) стало формироваться поселение славян-солеваров. Как оно первоначально называлось, нам неведомо. Можно только предполагать, что это был будущий легендарный “Острогард” (см. ниже).
IX — Х вв. На Руси того времени историки насчитывали всего 25 городов. Некоторые начинались с оборонительных сооружений, приобретающих политическое значение. Многие возникли как центры земледельческих районов или торговые фактории. Руса же — как важнейший пункт развивающегося соляного промысла. При ее археологических раскопках встречаются: печи, установленные на материковой почве; рядом многочисленные обломки железных противней — цренов для выпаривания и огромное количество сидерита — отходов солеварения слоями до сорока сантиметров.
В Русе было много высококвалифицированных ремесленников, обслуживающих солепроизводство: трубники, рукавщики, бочары, ведерники, “инженеры” — специалисты по разведению воды от первоисточника к многочисленным солеварням. Не говоря уже о кузнецах, сапожниках, кожевниках, плотниках, гончарах, колниках (колесниках, повозочниках), швецах (портных) и мн. др., упоминаемых писцовыми книгами.
Археологические раскопки изобилуют предметами ремесла. Но особенно ценны среди керамики многочисленные обломки горшков, характерных только для Х века.
Город рос и развивался на скрещении важнейших водных путей, ведущих к Балтийскому, Черному и Каспийскому морям. Главными были — “из варяг в греки” и “Серегерский” или Волжский (см. карту).
О торговых связях с Византией, Крымом, Кавказом, нижней Волгой говорят многие предметы Х в., найденные в Руссе при раскопках. Оттуда привозили самшит для гребней и др. поделок, шелковые золотные ткани, грецкие орехи, стеклянные бусы (ребристые в виде крыжовника синие и желтые сдвоенные, расписные глазчатые), шиферные пряслица для веретен, красноглиняные амфоры, массивные стеклянные византийские браслеты полукруглого и треугольного сечения, окрашенные окисью кобальта в густо-синий цвет...
Путь “из варяг в греки” требовал особого внимания. С расширением внешних сношений (соль — один из предметов торговли с Ганзой), по нему передвигались, оседали и ассимилировались с местным населением иноземные — скандинавские купцы. И число последних среди прасолов было особенно значительным,
