обожание и остальных.
Нас пристально рассматривали и обсуждали. Единственная, кто на это не обращал внимания — это Светлана, она спокойно ела и так же спокойно меня расспрашивала о нашей лечебнице. Логичней было бы вести такую беседу с Тимофеем, но тот уткнулся в скачанный на телефон очередной учебник для медицинских вузов и не то что не слышал, о чем мы говорим, подозреваю, что даже вкус блюд прошел мимо. Ден и Полина дружно показывали полное отсутствие аппетита, весьма вяло ковыряясь в тарелках. Ничего, скоро привыкнут либо они быть в центре внимания, либо остальные школьники — к нам.
Интерлюдия 1
В этот раз Тихон Сысоев отловил Андрея Лазарева не в столовой, а в тренажерке, даже дожидаться не стал, пока тот освободится, сразу врубил глушилку и сказал:
— Ты не передумал проучить братика?
— Ищи. Братика. В. Другом. Месте, — короткими выдохами ответил Андрей.
— Ну ты понял, про кого я сейчас. Мы договаривались проучить. Или тебя все устраивает? Твоя мамахен под домашним арестом наверняка из-за него сидит, а не просто так.
— Мама не слишком хорошо себя чувствует в последнее время.
Причину, по которой ее не выпускали, Андрей знал. Причем обе версии: как самой мамы, так и деда. Деду он почему-то поверил больше, но маму все равно было жаль. Заточение на пользу ей не шло: она постоянно была в плохом настроении и срывалась на всех, кто оказывался рядом. Поэтому Андрей даже подумывал о том, чтобы не возвращаться в семью на выходные — правилами школы это допускалось.
— С чего бы ей себя хорошо чувствовать, когда сынок мужа вконец оборзел? И даже учится в той же школе, где и законный сын? — продолжал Сысоев. — Мы должны его выставить отсюда. Его и его шайку прихлебателей, которые заняли места, предназначенные для достойных людей, а не этой подзаборной швали.
Андрей поморщился. Сысоева он никогда достойным не считал. С его точки зрения, Елисеев был даже приличней. Во всяком случае он не набивался в друзья и не подбивал на нарушения.
— От меня ты чего хочешь? — прямо спросил он. — Мне проблем с директором не нужно.
— Не думал, что ты такой трусливый… — Сысоев выразительно смерил Лазарева взглядом. — А ты, оказывается, ссыкло.
— Я не идиот ввязываться во что-то, предварительно не выяснив во что, — не поддался на подначку Лазарев. — Или ты мне говоришь, что собираешься сделать и на какую мою помощь рассчитываешь, или идешь лесом.
— Пока ни во что серьезное, обычная шутка, которая должна показать, что Елисеев быдлом родился, быдлом и остался. От тебя нужно всего лишь пронести артефакт, дальше все я сделаю сам.
— А чего же сам не пронесешь?
— Чего, чего? — разозлился Сысоев. — А то ты не знаешь? Обыскивают меня при входе. Ничего не пронесешь постороннего.
Андрей кивнул, показывая, что принимает объяснение. В прошлом году до него доходили слухи о том, что Сысоев протаскивал в школу наркотики, так что в обысках не было ничего удивительного. Скорее всего, обыскивают не только его, но и его близких друзей, к числу которых Андрей никогда не принадлежал и не стремился там оказаться.
— Из-за папахена, — начал объяснять зачем-то Сысоев. — Его же из-за Елисеева обвинили, рикошетом мне прилетело. Прикинь, мне вообще предлагали забрать документы. Все из-за этого урода.
Он зло оскалился на стену, как будто увидел там Елисеева. Впрочем, от Сысоева можно было ожидать всего, в том числе видений. Сысоев раздражал, связываться с ним не хотелось, но Елисеев, с которым они сегодня пересеклись в столовой, раздражал еще сильнее.
— Ты только пронесешь, — продолжал тем временем Сысоев. — Остальное я сделаю сам, после чего этот ублюдок вылетит отсюда, как грязная вонючая пробка.
Андрей уже почти согласился, как вдруг вспомнил:
— У него в пятерке Светлана Туманова. Она не пострадает?
— Андрей, я похож на дебила устраивать провокации с членами императорской семьи? — оскорбился Сысоев. — Разумеется, она не пострадает. Пострадает только Елисеев, да и то несущественно.
— Как именно?
— Ты в деле или нет? — разозлился Сысоев. — Сейчас выпытаешь и к директору побежишь?
— Да не побегу я. Но если я проношу и рискую, то должен знать чем.
— Безобидная шутка. И вообще, ты мне доверяешь?
— Не особо.
— Чет я не подумал, что тебя Андрей Кириллович назначил нянькой младшему братику. Отрабатываешь? — презрительно выдохнул Сысоев, выпятив нижнюю губу.
— Не выдумывай!
— Чо не выдумывать-то? Помогать отказываешься, только расспрашиваешь, что я собираюсь делать. Явно с доносом к деду побежишь.
— Да не побегу я, — разозлился Андрей. — Пронесу я твой артефакт, понял?
Он стукнул рукой в стену рядом с головой Тихона и даже не заметил, как от руки зазмеились трещины по краске. Зато это заметил Сысоев.
— Понял, чего не понять, не тупой же, — примирительно выставив перед собой руки, сказал он. — В воскресенье передам. Созвонимся.
Он исчез почти сразу, пока будущий компаньон не остыл и не передумал. А желание такое у Андрея появилось сразу же. Но слово было дано, а Лазаревы всегда держали данное слово, это в него дед с раннего детства вдолбил.
Глава 3
Разрешения устанавливать камеры в нашем блоке у школы не было. Более того, директор оказался не при делах. Или очень хорошо притворялся. Потому что к нам он пришел, горя возмущением от несправедливого обвинения, но не успел ни расследовать, ни сказать что-то, кроме пары едких фраз о слишком наглых недоучках, возомнивших себя крутыми магами, как появился император. Ему наверняка сообщила Светлана, у которой я видел аналогичный моему телефон. Император бросил уничижительный взгляд на директора школы и обратился сразу ко мне.
— Ярослав, где стоят камеры?
— Нет у нас никаких камер, Ваше Императорское Величество, — возмутился директор. — Молодой человек ошибся. Это следствие недостаточного обучения магии. При его уровне немудрено перепутать камеры с датчиками на срабатывание заклинаний. Последние сделаны исключительно в целях безопасности учащихся.
Спорить я не стал, подошел к ближайшей камере и магией вытащил ее из стены, после чего вручил опешившему директору. В стене осталась неаккуратная дыра. Но для директора это была меньшая из бед: он так уставился на камеру, как будто увидел ядовитую змею.
— Остальные
