Фриз, как мне кажется, вполне может иметь воздействие, аналогичное воздействию симфонии. Он может взмывать к свету и нырять в темные глубины. Его сила может местами расти, местами падать. И все равно сквозь все картины могут раздаваться и отражаться друг в друге одни и те же звуки, и там и тут могут прорываться пронзительные ноты, барабанные дроби.
И все равно может возникнуть ритм.
Этот фриз воздействует как симфония, в нем есть ритм. И можно при желании ясно это увидеть даже у Бломквиста[19], хотя развеска, выполненная в спешке, оставляет желать лучшего.
Кроме того, я совершенно не согласен с мнением, будто фриз должен состоять из картин одинакового формата. Напротив, я считаю, что разность форматов делает его более живым. Кроме того, для наддверного и надоконного пространства часто бывают необходимы картины иных форматов.
Эту серию картин я считаю одной из моих самых значительных работ, если не самой значительной.
Она так и не встретила понимания у меня на родине. Прежде всего, раньше всего и лучше всего ее поняли в Германии.
Записная книжка
(1889–1890)
«Иллюстрированный дневник»
Только для моего личного чтения.
После моей смерти дать просмотреть свободомыслящим понимающим людям.
Э. Мунк, сент. 1932 г.
Господину профессору Скрейнеру[20] от Ингер Мунк[21].
апр. 1944 г.
* * *
Высокий склон, поросший травой, на вершине тянется к небу лес. На склоне пасутся коровы и овцы, слышен звон колокольчиков. Над склоном голубое небо, покрытое редкими белыми облаками, а внизу долина. Трава такая зеленая, а небо такое голубое. За крохотными ягнятами из леса может наведаться медведь, и потому к ним приставлен мальчонка с хворостиной, которой он медведя и прогонит. Под склоном, в долине, убирают сено…
Вдали виднеется множество белых шатров. Перед одним из них сидят мужчина и женщина и ведут долгую беседу. —
Усадьба. Посередине двора стол из серого камня, вокруг него каменные сидения. С одной стороны – большой хлев с высоким заездом на сеновал, с другой – низкие домики для возчиков и загоны для овец. Как-то один ягненок сломал ногу, и они били его, пока не забили до смерти. Он был такой маленький, беленький. Лежал, распластавшись на траве, едва живой.
* * *
Они сидели, плотно прижавшись друг к другу на маленьких детских стульчиках у подножия большой двуспальной кровати; рядом на фоне окна темнел силуэт высокой женщины. Она сказала, что должна их покинуть, вынуждена их покинуть – и спросила, будут ли они горевать, когда ее не будет – и они должны были пообещать ей держаться Иисуса, тогда они встретятся с ней снова на небесах.
Они толком ничего не поняли, но им стало ужасно грустно, и они заплакали.
Иллюстрация в дневнике
* * *
На лестнице было темно и серо. Я держал ее за руку – и тянул ее за собой, мне не терпелось побыстрее спуститься.
Я спрашивал, почему она так медленно идет. Она останавливалась на каждой ступеньке и переводила дух.
Иллюстрация в дневнике
За дверью дневной свет ослепил нас. Сколько света. Она на мгновение остановилась перевести дух. Воздух был удивительно теплым, с редким холодным дыханием ветерка. Между камней брусчатки пробивались светло-зеленые травинки. Весна.
На ней была бледно-сиреневая шляпа, и бледно-красные ленты развевались от каждого дуновения ветерка и хлопали ее по лицу.
Затем мы спустились по дворцовому парку к крепости и стали смотреть на море.
* * *
В детской было темно. Наши служанки и служанки соседей играли с нами, они сходились и расходились, напевая грустную песню. Под конец осталась только одна девушка. Она одиноко стояла, и никто не обращал на нее внимания. Молодой человек, давший ей ленту и кольцо, тоже ушел. Я подбежал к ней и взял за руку, чтобы утешить.
Иллюстрация в дневнике
* * *
Стояла зима, и они целыми днями сидели у окна и глядели на улицу. В доме напротив жили муж с женой, они постоянно дрались. Однажды во время очередной ссоры за их спинами появился дьявол, он стоял и смеялся.
У него были большие рога, копыта и хвост. Все тело черное. Когда-нибудь он схватит их своими когтями и утащит в ад. Поэтому-то он и улыбался.
Иногда по вечерам, когда опускалась темнота, они видели, как из соседней комнаты торчат копыта. Это был дьявол. Когда они себя плохо вели и не желали ложиться спать, он хотел забрать их, но, если они будут держаться Господа, он не посмеет их тронуть.
С неба без остановки падали большие снежинки. В воздухе они кружились целыми легионами, и одну снежинку можно было провожать глазами до тех пор, пока она не коснется земли. Там снежинки ложились одна на другую, образуя белый, чистый, мягкий ковер. Снег покрывал крыши и карнизы до самых стекол.
* * *
На елке до самой макушки было множество белых свечей, с некоторых тек воск. Она сверкала всеми цветами, но больше всего было красного, желтого и зеленого. На нее почти невозможно было смотреть, слепило глаза.
