— Информационные технологии, слушаю вас, — ответила трубка голосом Ламойна Хопкинса.
— Ламойн? — шепотом начал Гидеон. — Это Кенни.
— Что за дела, Кенни? — Хопкинс сразу проявил подозрительность. — Почему ты шепчешь?
— Жутко простудился. И потом, я должен сообщить тебе кое-что важное.
— Важное? Что именно?
— Ламойн, у тебя проблема.
— У меня? Какая еще проблема?
Гидеон заглянул в свои записи.
— Мне звонил некий Роджер Уинтерс.
— Уинтерс? Тебе звонил Уинтерс?
— Он самый. Говорит, есть проблема. Спрашивал, сколько раз ты звонил мне с работы.
— О Господи!
— Представь себе. Он хотел выяснить, звонил ли ты мне по своему офисному компьютеру через скайп.
— Это было бы грубым нарушением правил безопасности. Я себе такого не позволяю.
— А он говорит, что позволяешь.
Гидеон слышал, как тяжело дышит Ламойн.
— Это неправда!
— Я ему так и сказал. Слушай, Ламойн, началась проверка соблюдения правил безопасности. Кажется, у них на тебя зуб.
— Что же мне делать? — взмолился Хопкинс. — Я совершенно чист. Пойми, я бы не смог позвонить отсюда по скайпу, даже если бы очень захотел.
— Почему?
— Брандмауэр не даст.
— Брандмауэр всегда можно обойти.
— Ты шутишь? Мы же засекречены!
— Способ всегда найдется.
— Брось, Кенни. Я знаю, что такого способа нет. Я все-таки занимаюсь информационными технологиями, как и ты. Во всей сети есть всего один выходной порт, пропускающий только зашифрованные пакеты паролей с определенных узлов, а они все безопасные. Сами пакеты потом идут только на определенные внешние интернет-протоколы. Все секретные документы в этом архиве оцифрованы, у них настоящая паранойя насчет электронной безопасности. Так что звонить по скайпу не могу, хоть тресни! Электронную почту и ту не могу отправлять.
Гидеон покашлял, пошмыгал носом — все-таки простуда.
— У тебя есть номер порта?
— Есть, но нет доступа к еженедельным паролям.
— А у твоего босса Уинтерса доступ есть?
— Нет. Пароль знает только руководящая троица: директор, его заместитель, начальник службы безопасности. Зная пароль, можно отправлять отсюда электронную почту, а тут и до отправки секретных документов недалеко!
— Разве не у вас в отделе генерируют пароли?
— Ты с ума сошел? Пароли доставляют в запечатанных конвертах. Их несут в руках мимо всех электронных систем, а сначала пишут от руки на бумажке, чтоб она сгорела!
— Проблема в номере порта, — определил Гидеон. — Его записывают?
— Держат в сейфе. Но многие его знают.
Гидеон издал стон.
— Похоже, тебя подставляют. Наверное, кто-то наверху спалился и ищет, на кого переложить вину. На Ламойна, на кого же еще? Отличная идея!
— В жизни не поверю!
— Тем не менее такое происходит сплошь и рядом. Отдуваться всегда приходится мелкой сошке. Ты бы подумал о самозащите, дружок.
— Как?
Гидеон выдержал паузу, потом проговорил:
— Есть у меня одна мыслишка, вроде бы неплохая. Какой там, говоришь, номер порта?
— Шесть-один-пять-один. Какое это имеет значение?
— Я кое-что проверю и перезвоню тебе домой сегодня вечером. Пока что никому ничего не рассказывай, сиди и не высовывайся, работай себе и помалкивай. Не перезванивай мне — они наверняка отслеживают твои звонки. Поговорим, когда вернешься домой.
— Невероятно! Слушай, Кенни, я твой должник, честное слово!
Гидеон для порядка покашлял.
— Зачем еще нужны друзья?
ГЛАВА 5
Повесив трубку, Гидеон принялся спешно переодеваться. Раздвинул дверцы шкафа, водрузил на кровать чемодан. Оттуда извлек модную рубашечку «Тернбул энд Эйсер». Голубой костюмчик «Томас Махон» был сшит на заказ. Застегнув брючный ремень, он повязал галстук «Спитфилд Флауэр» (и откуда англичане берут такие фамилии?), туго заколол его булавкой, надел пиджак. Затем — немного геля для волос на ладони, чтобы привести в порядок непослушные волосы. Последний штрих — искусственная седина на висках: сразу пять лишних лет к возрасту.
Он залюбовался собой в зеркале. Три тысячи двести долларов стоило новое облачение — рубашка, костюм, туфли, ремень, галстук и прическа. Еще две тысячи девятьсот — переезд, мотель, автомобиль с водителем. За все это он платил по четырем только что заведенным для этих целей кредитным карточкам — без малейшего намерения гасить расходы.
Добро пожаловать в Америку!
Автомобиль, черный «линкольн-навигатор», уже ждал его перед мотелем. Он сел на заднее сиденье и дал водителю карточку с адресом. Нежась на мягкой телячьей коже, Гидеон репетировал мимику, собирался с духом и старался не думать об устрашающем ценнике — трехстах долларах в час. Задуманная им афера стоила гораздо дороже. Если поймают, то…
Пробок не было, так что уже через полчаса лимузин затормозил перед Форт-Бельвуаром — зданием, где размещалась Дирекция информационного управления КРБ, уродливым порождением 1960-х годов, окруженным лжеакациями и стоянками.
Где-то внутри сидел Ламойн Хопкинс, наверняка весь потный от страха. Где-то в недрах этого учреждения хранилась секретная докладная записка, составленная отцом Гидеона.
— Остановитесь перед входом и ждите меня, — распорядился Гидеон, слыша, как дает петуха от волнения. Он глотнул, чтобы снять напряжение с мышц шеи.
— Извините, сэр, там написано: не парковаться.
Он откашлялся и проговорил тихо и уверенно:
— Если спросят, скажите, что конгрессмен Уилчизек приехал на встречу с генералом Мурхэдом. Будут настаивать — не упирайтесь, а просто покружите по кварталу. Я выйду не позже чем через десять минут.
— Конечно, сэр.
Гидеон вылез из машины, вошел в здание. Прямо перед ним находилась стойка информации и регистрации посетителей. В просторном вестибюле толпились военные и важные штатские, все стремительно появлялись и исчезали.
«Боже, как я ненавижу Вашингтон!»
Гидеон с холодной улыбкой подошел к администратору: тщательно уложенные голубые волосы, вся из себя аккуратненькая, явная поклонница строгого соблюдения процедуры, всерьез относящаяся к своим обязанностям. То, что надо! Люди, выполняющие правила, — самые предсказуемые.
Он улыбнулся и, возвышаясь над ней на несколько дюймов, произнес с улыбкой:
— Конгрессмен Уилчизек, к заместителю начальника КРБ генералу Томасу Мурхэду. На четыре, — он посмотрел на часы, — нет, на три минуты раньше назначенного времени.
