Он понимал, что у них нет будущего. Шел 1960 год, и брак между негром и белой женщиной был практически невозможен. Но Джун дала ему то, чего он никак не ожидал встретить в холодном Лондоне. Она подарила ему минуты счастья. Работать в «Виктори» ему было нелегко. Он глотал оскорбления белых посетителей, которые делали вид, что шутят, принимал их деньги, но всегда чувствовал, что ходит по лезвию ножа. Огромный рост и физическая сила да прирожденная осторожность пока спасали его.
Джун теснила его к ступенькам крыльца, а свекровь вопила во весь голос, стараясь, чтобы все соседи услышали ее и выскочили на улицу.
Джун не выдержала и закричала:
– Заткнись, старая кошелка! Закрой пасть и убери отсюда свою задницу!
Повернувшись к любовнику, Джун опять стала умолять:
– Уходи, прошу тебя. Ты только все портишь. Он растерзает меня, когда узнает, что ты здесь был. Уходи, оставь меня в покое!
От волнения она охрипла. Джейкоб чувствовал, что все кончено, и у него упало сердце. Он проиграл битву, – да нет, он проиграл войну. Он посмотрел в ее изувеченное лицо:
– Ты дурочка, Джун. Я предлагаю тебе путь к спасению, я предлагаю тебе другую жизнь.
Джун вызывающе захохотала:
– У меня своя жизнь, Джейкоб, и на хрен мне ты и такие, как ты.
Она поняла, что ранила его, и уже ласковей закончила шепотом:
– Лучше давай все забудем, давай забудем.
Джейкоб хотел еще что-то сказать, но в этот момент свекровь выкинула проделку в своем духе, окатив их холодной водой из ведра. Айви добилась своего – соседи высыпали на улицу. Скоро появится ее сынок – вот тогда она покуражится на славу. Даже если Джун вышвырнет ее сейчас из дома, то будет где пристроиться в ожидании сыночка – любая из соседок с радостью позовет к себе и угостит чашечкой чая.
Джун, как разъяренная кошка, бросилась на свекровь:
– Ах ты, старая сука! Ты что делаешь?
Та побежала назад, в дом, Джун за ней. Невестка гоняла свекровь по тесной комнате, та же визжала от страха на потеху соседям, которые умирали со смеху. «Если старуха подохнет, всем станет только легче», – думала Джун. Девочки словно завороженные смотрели, как их мать отвешивала Айви звонкие оплеухи, а та в ответ пыталась вцепиться невестке в волосы.
– Потаскуха! Сынок размажет тебя по стенке, когда я ему все расскажу. Снюхалась с черномазым! Да ты хуже портовых девок, с любым ляжешь. Они на негров не бросаются – не то что ты!
Схватив свекровь за волосы, Джун проволокла ее по комнате и швырнула в кресло у телевизора.
– Он приличный человек! – закричала Джун. – Слишком даже хорош для таких, как я! Была бы я капельку поумней, убежала бы к нему, уж точно убежала бы. Но я знаю, что ни ты, ни твой мерзкий сын не дадите мне житья ни на минуту! Твой сынок все у меня отнял, все. Посмотри, как мы живем, в какой ужасной нищете! Поклонись себе в ножки, ведь это твоя работа, Айви! Славно ты воспитала своих сынков, ничего не скажешь! Дома шаром покати! Еще хуже, чем у тебя!
Измотанные от непрерывного крика и беготни, женщины на мгновение затихли. В комнате наступила тишина. Они враждебно смотрели друг на друга.
– Может, налить вам по чашечке чаю? – предложила Мод.
Джун рявкнула в ответ:
– Отвали, Моди! Мало тебе того, что ты тут сегодня увидела? Иди домой и займись своими детьми. Не переживай, все услышишь через стенку, как обычно.
– Я налью тебе чаю, мам, – тихо проговорила Сьюзен. Джун грустно посмотрела дочери в глаза.
– И капну туда виски, ладно? – добавила дочь. – Чтобы у тебя в голове прояснилось, хорошо?
Закрыв за Мод дверь, Сьюзен поставила на плиту чайник. Через пять минут она принесла две кружки горячего чая, одну – маме, другую – бабушке.
Обе женщины тяжело переживали скандал, но не желали сознаться в этом. Джоуи вот-вот вернется, и женщины его ждали. В каком он будет настроении? Никто не знал. Все зависело от его настроения. Вот он смеется, а через минуту – уже в ярости и начинается драка.
Стояла такая тишина, что было слышно, как тикают часы на кухне.
Глава 2
Час спустя щелкнул замок – Джоуи открывал своим ключом дверь. Айви шепнула невестке:
– Только не заводи его, ладно? Соглашайся со всем и не спорь. Что бы он ни говорил, соглашайся.
Джун ей не ответила. Джоуи спокойно вошел в дом. Его смуглое лицо было непроницаемо и ничего не выражало. Приподняв Дэбби, он поцеловал ее.
– Как моя любимая девочка? А?
Дэбби прижалась к нему и тоже поцеловала. Сьюзен наблюдала за отцом. Подмигнув ей, он прошел на кухню. Увидев мать, он проговорил:
– Привет, мам. Прибежала подлить масла в огонь?
Айви сидела как каменная, плотно сжав рот. Джоуи перевел взгляд на Джун. Он вгляделся в ее разбитое лицо и посмотрел на искалеченную руку, затем недоуменно заморгал глазами:
– Что это с тобой, Джун? Никак налетела на автобус, милая моя? Ну и вид у тебя, детка!
Никто не проронил ни слова.
В этом был весь Джоуи. Ни одна из его женщин не могла предугадать, каким он предстанет перед ней. Ему доставляло удовольствие поражать их сменой настроения. Вот и теперь Джун не знала, как он будет себя вести – всыплет ли как следует, или простит и заведет по новой старую песню про любовь. Джоуи любил эту игру.
Глаза Айви зажглись от волнения. Что-то сейчас будет? Похоже, сын выбрал второй вариант. Как раз то, чего она от него ждала! Внезапно как будто вернулась ее молодость, а в Джоуи она на мгновение увидела его отца.
Вот это был мужчина! Их сын, тоже Джоуи, точная копия своего отца!
Сьюзен снова поставила чайник на плиту, стараясь не шуметь. Посторонние звуки в такой момент могли наделать беды. Отец ухмыльнулся ей:
– Хорошая девочка. Налей старому папке чайку. Пожалей его, ведь мамка так его обидела.
Снова никто ему не ответил.
Джоуи по очереди окинул взглядом всех домочадцев, чувствуя их напряжение, волнение и страх и наслаждаясь моментом. Усевшись у кухонного стола, отец семейства закурил сигарету и глубоко затянулся.
– Думаю, чашка чаю и сэндвич с яйцом поправят мое здоровье, и я буду как огурчик.
Девочки радостно заулыбались. Папа говорил спокойным голосом, значит, беда миновала. Он про все забудет, теперь можно не беспокоиться.
– Ну а как перекушу, пойду и пристрелю черномазого. По дороге домой я забежал в оружейную лавку и купил для такого случая небольшой револьвер. Только отстрелю ему яйца – и сразу домой, обедать.
Джоуи вынул из кармана куртки револьвер – он был большой, блестящий, грозный на вид. Девочки смотрели на отца круглыми от ужаса глазами. Айви побледнела, а Джун вжалась в стул, на котором сидела.
