Он ухмыльнулся.
— Вот и хорошо, — прищурился Холлидей. — Значит, в ваших услугах мы больше не нуждаемся. У вас есть ключи от дома?
— Да, но…
— Отдайте их, пожалуйста.
— Но…
Бродбент растерянно посмотрел на Пэгги, будто бы искал поддержки. Но она только очаровательно улыбнулась.
— Ключи, — повторил Холлидей.
Стряпчий открыл ящик стола, порылся в нем и выудил тяжелую связку ключей с бумажной этикеткой. Он звякнул ключами перед подполковником и откинулся на спинку кресла.
Холлидей подхватил связку и встал.
— Если нужно подписать какие-то бумаги, пришлите их на Харт-стрит. Мы там остановимся ненадолго.
— Это ваше общее решение? — Бродбент официальным тоном обратился к Пэгги.
Она поднялась, взяла подполковника под руку, прижалась щекой к его плечу и, хлопая ресницами, томно протянула:
— Все, что говорит вам Док, согласовано со мной и мною одобрено.
На полпути к двери их остановил голос адвоката:
— Подполковник Холлидей…
— Да? — обернулся Джон.
— В записках отца упомянут некий предмет, которым, возможно, владел ваш дядюшка. Экспонат из его коллекции.
— Мой дядя был разносторонним человеком. И у него обширная коллекция. Что именно вас интересует?
— Этот предмет… — Бродбент поморщился. — Этот предмет имеет большое значение для моего отца. — Вы знаете, они были знакомы. Давно. С самого начала войны. Служили в одной части.
— Правда? Я этого не знал.
— Но это так.
— И что же это за предмет? — нахмурился Холлидей. — И почему он имеет такое значение?
— Они нашли его вместе, — пояснил адвокат. — В Баварии. Это в Германии.
— Я знаю, где расположена Бавария, мистер Бродбент.
— Они нашли его в Оберзальцберге. В Берхтесгадене.
— В самом деле? — удивился подполковник.
В Берхтесгадене располагалась загородная резиденция Адольфа Гитлера. Дядя Генри никогда не упоминал, что побывал там. По крайней мере, при Холлидее. Если он не ошибался, Берхтесгаден захватила третья пехотная дивизия.
— Что это за предмет, который вместе нашли ваш отец и мой дядя Генри?
— Меч, подполковник Холлидей. Меч.
— Меч?
— Понятия не имею, — пожал плечами Бродбент. — Я только знаю, что для моего отца этот меч очень важен.
— Важен или ценен?
— Важен.
— Хорошо. Когда я найду его, тотчас же поставлю вас в известность.
— Я буду счастлив купить его за ту сумму, которую вы назначите, подполковник.
— Вряд ли я буду счастлив продать его вам, — жестко ответил Холлидей, покидая контору.
Они вышли на улицу. Летнее солнце светило с почти безоблачного неба.
— Сурово вы с ним! — рассмеялась Пэгги. Впервые со дня похорон дяди Генри.
Холлидей накрыл ее ладонь своей. Мисс Блэксток работала фотожурналисткой, моталась вокруг земного шара и даже удостоилась премии Пулитцера. Последний раз они виделись больше года тому назад, и подполковник искренне жалел, что нынешняя встреча совершилась не по самому радостному поводу.
— Он это заслужил.
— А к чему все эти разговоры о мече? — озадаченно спросила Пэгги.
— Понятия не имею. Зато я точно знаю, что дядя Генри никогда не служил в третьей пехотной дивизии — а ведь именно эти парни брали Берхтесгаден в сорок пятом.
— И куда же мы теперь?
— Пообедаем для начала. Как насчет отеля «Уайт-инн»?
— Предпочитаю чизбургеры и картофель фри в закусочных Гэри.
— Это даже лучше, — согласился Холлидей.
4
Давно знакомый обеденный зал на углу Игл-стрит, как обычно, заполняли толпы студентов Нью-Йоркского государственного университета, но Пэгги и Холлидей все-таки нашли столик у окна. Обедали, делясь воспоминаниями о прежних временах. Как выяснилось, известие о тяжелой болезни дяди Генри застало Пэгги на встрече «Большой восьмерки», которая проходила на Ниагарском водопаде. За два часа она добралась до Фредонии. По крайней мере, старик не умер в одиночестве. Можно сказать, им повезло, поскольку журналистка только что прибыла из Непала, а перед этим провела неделю в районе боевых действий на севере Ботсваны, набирая материал для документального репортажа об очередном режиме геноцида.
— А как сердечные дела?
Холлидей сменил тему разговора. Он знал, что Пэгги время от времени встречается с мужчинами начиная с третьего курса университета — то влюбляется, то ссорится. Яркая личность и привлекательная внешность притягивают молодых людей, будто магнит.
Она рассеянно пожала плечами, ковыряя вилкой мясо по-французски.
— В последний раз я завела легкую интрижку в Руанде, с парнем по имени Оливер. Так… Ничего серьезного.
— Может быть, вам сходить куда-нибудь с нашим другом-адвокатом? Видный мужчина и, кажется, заинтересовался вами.
— У-и-и-и-и! — произнесла Пэгги, великолепно подражая голосу Лизы Симпсон, и брезгливо сморщила носик. — Презерватив в тонкую полоску… — Она обмакнула в кетчуп очередной кусочек мяса и отправила его в рот. — Убейте меня вначале.
— Может, вам пора остепениться?
— Зачем? Меня вполне устраивает моя жизнь.
Они поговорили о работе мисс Блэксток, о книге, посвященной современной фотожурналистике, потом перекинулись на бесконечный трактат Холлидея, побеседовали об оружии и доспехах, о прошлом и о будущем. Наконец добрались и до дяди Генри с его неожиданным наследством.
— Что вы думаете о доме? — задумчиво спросила Пэгги.
День клонился к вечеру. Студенты расходились. Официантка убрала грязные тарелки и принесла кофе. Над серой гладью озера Эри неслись облака.
— Я пытаюсь о нем не думать, — ответил Холлидей, мучительно борясь с желанием закурить. Он порвал с никотином, когда умерла Эми. — Иногда мне кажется, что в доме дяди Генри я провел лучшие дни своего детства.
— Мне тоже… — кивнула Пэгги. На ресницах у нее заблестели слезы. Голос звучал сдавленно. — Вы знаете, Док, ведь это он подарил мне первый фотоаппарат. — Она смахнула слезинку. — «Кодак Бэби Брауни». Выпущенный еще в сороковых. Думаю, он привез его из Англии. Обычно я снимала жуков и мошкару над ручьем, а потом сильно переживала, что на пленке не вижу того же, что и в видоискателе. Дедушка Генри учил меня правильно фотографировать. Пожалуй, я была единственным ребенком, кто в третьем классе знал, что такое параллакс.
— И меня он тоже учил. Ловить форель и всяким индейским уловкам. — Холлидей улыбнулся. — А рыба никак не ловилась. Даже в видоискателе не появлялась. — Он опечаленно покачал головой. — В моей жизни было время, когда я думал, что дядя Генри знает все на свете. А иногда мне приходит в голову, что в этом я не ошибался.
