нет места надежнее личного рая, сотканного из фантазий. Он чего только не пробовал здесь, он растворился во всех и вся, наполнив жизнью даже простейших. Поначалу красивая и стройная модель мира работала безотказно, не учел он одну только маленькую деталь — эволюцию. Слона — и не заметил… — она тихонько засмеялась.
— Ты не думай, они такие же люди, как мы, слабые и безрассудные. Прогресс всегда вел к деградации, но он не смирился. Сколько раз он поворачивал историю вспять? Ему-то что? То палец обожжет, то нос отморозит… Так он думал, пока не стал умирать сотни тысяч раз. Умирает здесь — рождается там. А сколько раз, опомнившись, он пытался выбраться из этой колбы? Уууууу… Сумасшествие — та еще ловушка, а мысли материальны…
Оля молчала, ей почему-то не было ни странно, ни страшно.
— Оля, знаешь, мы все заключены в себе. — Стеша очень ясным взглядом обратилась к подруге. — Ты как ни старайся бежать от себя — не скроешься. Догонит, трансформируется и еще раз догонит. Забвение — сказки, конца не будет.
— Чушь. Вот тебя сейчас менингит свалит — и кончишься.
Стеша покачала головой и легко улыбнулась:
— И снова буду здесь. Автосохранение, знаешь ли.
— Это как? — Оля много слышала теорий о жизни и смерти, но «автосохранение» — это что-то новенькое.
— Мы уходим, когда сами решаем, что пора. Это его отчаянные попытки выбраться. Наше счастье, что ему еще интересно обновляться. Пока он любопытен — мы здесь. Кончится любопытство — и он вернется к сознательной жизни, а у этого акта уже непредсказуемые последствия.
— Стеша, кто он? — осторожно спросила Оля, и сама не заметила, как выдала себя. Стеша еще раз улыбнулась, теперь с гораздо большей теплотой и сочувствием.
— На самом деле, все банально, он просто человек. Мы всего лишь люди, только он мог больше, а когда растворился, все больше и больше частей эксперимента становились неподконтрольными. Еще мне кажется, ему не очень повезло с родителями, иначе зачем мы повсеместно так настойчиво мусолим тему рода и родительской ответственности. Мечты всегда рождаются из боли.
За окном под мелкими каплями заиграл перкуссионный оркестр, и по стеклу потекли пресные слезы, искажая поблекший мир. Обе девушки притихли, прислушиваясь к шуршанию дождя. Это только тревожным людям хочется немедленно прервать неудобное проявление чувств другого, понимающие и принимающие готовы просто быть рядом, заполняя своим присутствием тоскливую брешь в сердце…
***
Следующий день выдался на удивление ясным и свежим, как улыбка ребенка. Искорки пыли плавали в золотых дорожках, пронзивших комнату, и это пробуждало какие-то смутные и далекие воспоминания из совсем другой жизни, в которой деревья были большими.
Стеша хлопотала все утро на кухне, а Оля, лениво потягиваясь в постели, недоумевала, откуда и с чего бы таким вкусным запахам прерывать ее сон в бывшей еще вчера такой неуютной реальности. Целую вечность назад она просыпалась вот так — поздно, мечтательно и нежась в тепле. Казалось, будто еще секунда — и в проеме двери покажется обвязанная фенечками мамина рука с чашкой какао и бутербродами с маслом и вареной колбасой на расписном фарфоровом блюдце.
Бутерброды, омлет, салат и кофе действительно материализовались, а Стеша выглядела удивительно знакомо, лучась заботой, озорством и лаской.
— Доброе утро, соня! — улыбнулась она, ловко растасовав тарелки и кружки на столе.
— Доброе… Надо же, оно таким бывает! — откликнулась Оля, с энтузиазмом приступив к завтраку. Она ни за что на свете не собиралась задавать никаких вопросов сегодня — в конце концов, в детстве тоже все происходило просто так, как по-волшебству, почему бы и сейчас не насладиться этим ощущением.
Стеша тихо отхлебывала горячий кофе и с умилением наблюдала за девушкой. Выбрав удобный момент, почти прошептала:
— Сегодня едем.
— Куда? — с набитым ртом спросила Оля.
— Ну как? Сама знаешь, нас ждут.
Оля поперхнулась и виновато потупилась в пол, а затем с жаром затараторила:
— Стеша, брось! Ну их! Ну прости, я же не знала, что у вас там, тебя не знала! Мы сейчас рванем куда-нибудь подальше, обустроимся нормально, ну разве плохо будет? Я тебе помогу! Или давай еще тут перекантуемся, никто нас не тронет!
— Оль, сама знаешь, пора.
А ведь действительно пора, Оля это знала: бессмысленная тупиковая ситуация неприлично затянулась и должна была как-то разрешиться. Стеша взрослый человек и, видимо, сделала свой выбор. Да и судя по тому, что Оля недавно наблюдала, не пропадет, никто ее не обидит.
Да и Михаил не дурак все-таки. Наверное…
Собирались молча, быстро, неловко спотыкаясь друг о друга. Условленное место было не так далеко, но Оля собрала все регулируемые перекрестки и объездные дороги, чтобы оттянуть неизбежное. Что-то было неправильно, и ей непременно хотелось выяснить, что именно. Обязательно до того, как они приедут.
***
Миша ждал. Осунувшийся, с мешками под глазами, с истерзанной и незажженной сигаретой в руке. Он почти подпрыгнул, нервно одергивая куртку, когда девочки припарковались рядом.
В пролеске не было ни души, но птицы шумно и деловито щебетали, стараясь успеть все самое важное за ставший очень коротким световой день. Обе девушки выглядели отдохнувшими, Стеша тепло улыбалась, а Оля была неожиданно робкой и растерянной, шла чуть позади, попеременно делая странные нелепые движения, будто стараясь выбежать вперед и отгородить от него жену.
Миша вымотался за эти дни: он не находил себе места и тысячу раз перекроил свои планы, то порываясь уехать, то внезапно нагрянуть по адресу, переданному маячком. Ему будто прищемили хвост или вогнали занозу в труднодоступное место — все эти дни его грызло непонятное тревожное чувство, смешанное с раздражением и тоской.
Разумеется, он знал про свою одержимость Стешей — стройный порядок его жизни зиждился на ее присутствии рядом. Кому понравится столкнуться лицом к лицу со своей уязвимостью и слабостью? Жена заставила его это сделать, поэтому он успел возненавидеть ее, отчаянно стремясь вернуться в привычное русло, в размеренный ритм сонного существования.
В последние дни что-то оборвалось. Оголенные нервы устали от напряжения, и в один прекрасный момент он просто разжал кулаки, обнаружив, что расслабился и не рассыпался от этого. Жизнь продолжалась вне зависимости от его умения или неспособности контролировать людей и события, а значит достаточно было даже просто дышать, чтобы двигаться дальше.
Тем не менее, встреча не могла не состояться, никому уже особо и не нужная. Трое сошлись в одной точке, как разрозненные мысли складываются в единый образ в голове. И нечего было сказать, в общем-то. Но Стеша попросила у Оли ключи от
