Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 43
городок, где в пеньковых, картузных и швейных мастерских трудилось до семи тысяч человек. Здесь были бесплатная начальная школа, приют для детей-сирот, богадельня для неимущих стариков, ночлежный дом на сто с лишним коек, содержавшиеся на «Иоанновские миллионы» в образцовом порядке.
Для обитателей ночлежки даже выписывали две ежедневные газеты.
Популярность отца Иоанна еще больше возросла в народе после того, как в октябре 1894 года он был спешно вызван из Кронштадта в Ливадию напутствовать умирающего императора Александра III.
В дневнике отец Иоанн оставил запись, как помазал императора перед смертью елеем от чтимой чудотворной иконы и старался облегчить его страдания: «…Государь Император выразил желание, чтобы я возложил мои руки на главу его, и я долго держал их. Государь находился в полном сознании, просил меня отдохнуть, но я сказал, что не чувствую усталости, и спросил его:
– Не тяжело ли Вашему Величеству, что держу долго руки мои на главе Вашей?
– Напротив, мне очень легко, когда вы их держите, – сказал он. Потом ему угодно было сказать: Вас любит русский народ.
– Да, – отвечал я, – Ваш народ любит меня».
В феврале 1895 года протоиерей Иоанн Сергиев был назначен настоятелем Кронштадтского Андреевского собора – до того он почти сорок лет служил в его штате одним из священников.
Все эти годы – от безвестности и репутации городского юродивого до всероссийской славы – образ жизни отца Иоанна оставался неизменным. Как всегда, он просыпался около четырех часов утра, после келейной молитвы ехал в Андреевский собор, где проводил богослужение, а примерно после полудня садился в карету и объезжал по приглашениям дома жителей Кронштадта или ехал в Петербург. Летом в столицу через Финский залив можно было добраться на пароходе, зимой – по льду на лошадях.
«Лицо было свежее, всегда с ярким румянцем, происходившем оттого, что отец Иоанн ежедневно, зиму и лето, во всякую погоду переезжал через море в Петербург и обратно», – поясняет близко знавший кронштадтского пастыря Я. В. Ильяшевич в своей книге «Отец Иоанн Кронштадтский» (изданной под псевдонимом И. К. Сурский).
Спал отец Иоанн мало, примерно три-четыре часа, питался скромно, хотя, как он сам говорил о себе, «никогда не показывал себя ни постником, ни подвижником».
Знаменитый профессор душевных и нервных болезней Иван Алексеевич Сикорский писал об Иоанне Кронштадтском: «Несмотря на свои шестьдесят три года, он выглядит человеком, имевшим не более сорока пяти лет: он постоянно бодр, свеж, неутомим. Недостаточный сон и крайнее напряжение сил, которое требует его сложная миссия, не только не оказывают вредного воздействия на его здоровье, но, по-видимому, только укрепляют и закаляют его на новые подвиги».
Во время Великого поста отец Иоанн отменял поездки в Петербург и по вечерам принимал исповедь в Андреевском соборе. Иногда исповедь длилась с двух часов дня до двух ночи с небольшими перерывами, но принять всех желающих просто физически было невозможно – люди ехали исповедоваться в Кронштадт к отцу Иоанну со всей России. С какого-то времени на правах настоятеля отец Иоанн ввел у себя в храме общую исповедь – новое и исключительное явление в русской церковной жизни.
«После полного окончания литургии батюшка обратился к народу со словом, главное содержание которого – призывание всех к покаянию. Говорил он около часа времени, и речь его дышала искренностью и, как таковая, производила глубокое впечатление на народ. Окончив проповедь, он властным голосом сказал:
– Кайтесь все во всех грехах своих без утайки.
Сам же, воздев руки, поднял глаза к небу и начал молиться Господу Небесному о ниспослании прощения грехов грешному народу.
Трудно описать волнение, охватившее присутствовавших…
Поднялся общий вопль, все более и более усиливающийся. Все начали громко называть свои грехи, ибо каждый был занят самим собою и не слушал других. Батюшка окончил свою молитву, но плач и крик не прекращались. Он смотрел пристально то направо, то налево, смотрел на отдаленных, обращался к кому-то со словами „Кайся!“, „Смотри, не делай больше так!“ От этих его действий народ еще больше плакал…» (Поездка в Кронштадт. Из воспоминаний И. Княгницкого).
Имя отца Иоанна не сходило с газетных страниц. Его враги и тайные недоброжелатели (а их было очень много) словно соревновались друг перед другом в злословии и клевете.
«…Смущали их и карета, в которой ездил отец Иоанн, и собственный его пароход, и шелковые рясы, и бриллиантовые кресты, которые он носил. О, близорукие люди! Они не знали, что для самого отца Иоанна шелк имел такое же значение, как и рогожа; что бриллианты для него были не дороже песка, который мы попираем ногами, что все подобные знаки почитания и любви он принимал не для себя, а ради любивших его, дабы не оскорбить их добрые чувства к нему и расположение к тому святому делу, которому служил он всю жизнь свою», – с горечью писал об этом митрополит Антоний (Храповицкий).
Особенно много неприятностей доставляли отцу Иоанну его особо рьяные почитатели, которых пресса окрестила «иоаннитами». В своем преклонении они зашли так далеко, что во всеуслышание называли отца Иоанна новым воплощением Иисуса Христа, Господа Саваофа или пророка Илии. К началу XX века из иоаннитов образовалась особая секта (у них была даже своя «Богоматерь» – Порфирия Киселева), которая не подчинялась ни церковным властям, ни самому Иоанну Кронштадтскому.
Называя себя «апостолами батюшки Иоанна», иоанниты разъезжали по российской глубинке, последними словами клеймили Церковь и духовенство и превозносили отца Иоанна Кронштадтского как «единственного» в России правильного пастыря. Они призывали неграмотный народ в деревнях бросать работу, продавать дома и ехать спасаться в Кронштадт – этот «второй Иерусалим».
По просьбе Священного Синода отец Иоанн несколько раз самолично разбирался с нелепыми баснями, делал публичные заявления, что он не имеет никакого отношения к «невежественным и неосмысленным» людям, но ересь иоаннитов оказалась на редкость живучей.
К сектантам примкнули многочисленные мошенники, которые «причащали» в глубинке доверчивый народ святой водой из Андреевского собора – «всего по рублику», торговали песком, по которому якобы ходил отец Иоанн, и под видом пожертвований для батюшки вымогали деньги. В Кронштадте появились якобы «филиалы» Дома трудолюбия, приюты и частные работные дома, где эксплуатировался детский труд. Громкие скандальные истории выходили на поверхность – и снова в них звучало имя кронштадтского пастыря, раздражая церковные власти и вызывая насмешки либеральной общественности.
Конечно, больше всех от иоаннитов и, в особенности от иоанниток, настрадался сам отец Иоанн – обезумевшие женщины даже кусали его в храме во время причастия, чтобы «причаститься святой кровью».
Сильно возмутил отца Иоанна получивший широкое распространение в народе акафист, сочиненный неким крестьянином Иваном Пономаревым, в котором кронштадтский пастырь воспевался как «Бог во плоти», «Судия всему миру»,
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 43