повернулся обратно, поднял свечу и приник к окну. Тусклого света вполне хватило, чтобы увидеть отражение собственного лица, которое наложилось на чужое — бледное, страшное, с безжизненными глазами. В темени пробита дыра. Это другое лицо, сплющив нос, прислонилось к окну с другой стороны. Лицо мертвеца.
Чеба тяжело, с хрипом вдохнул чтобы заорать, но не успел этого сделать. Голова забилась чёрным туманом, который вдруг вытеснил оттуда сознание и Чеба отключился. Последнее воспоминание — уютный запах, тянущийся от входа в библиотеку.
6
Сознание возвращалось к Чебе частями, раскрывая чувства по очереди. Сначала вернулось обоняние — Чеба угадал всё тот же запах, под который отключился. Потом он услышал мужской шёпот:
— Я, представляешь, сколько лет в посёлке живу, а здание это впервые увидел. Тут склад какой-то что ль?
— Библиотека.
— А-а-а…
Чеба не без испуга приоткрыл глаза и увидел двух сидящих на стульях мужчин, один в белом халате врача, другой в чёрной форме охранника. Попробовал подняться.
— Андрей, смотри! Ещё один оживает! Итого семь, — мужчина в форме охранника осветил Чебу фонарём.
— На мертвеца не похож…
— По мне, так самый страшный из них. Ты на уши его глянь!
— Я живой, балда, — хрипло процедил Чеба и поднялся. — Фонарь убери.
— Ещё и говорит! А за балду в шар накачу! Понимаешь меня? Русский язык помнишь?
— Пал Юрич, он правда живой. В обмороке был, — разъяснил врач.
Чеба огляделся и вздрогнул. Свечи, оставленные им кадавру, ещё горели. В их дрожащем свете, отбрасывая тени до потолка, стояли четверо. У одного из них на спине, наивно обняв за шею, сидел пятый, безногий. Все зловеще не двигались. Лежал, замерев, и его личный мертвец.
— Слышь, земеля, иди сюда. Сядь, не загораживай. Ща всё объясню, — зашептал Чебе охранник.
Чеба взял третий стул и сел в импровизированный зрительный зал.
— Смотри. Они сейчас замерли все, потому что общаются. Как ты сказал, Андрюш?
— Синхронизируются.
— Ну да. Сейчас тот вон, он у них за старшего, всё объяснит тому, которого они тут нашли, лежит вон. Как объяснит, Андрюш?
— Через обоняние. Испускают что-то, по типу феромонов.
— Ну да. Чувствуешь запах, земеля?
— Что-то есть такое… Слушайте, Андрей? И Павел, верно? Что происходит? Вы вообще кто? Они вообще кто?
Вспомнили про снятое в морге видео. Показали, непонятное пояснили. Синичкин, пользуясь случаем, был полезным и подсвечивал неживую группировку фонарём.
Вот в кругу мёртвых началось движение. Мертвец Чебы с помощью остальных трупов встал, недопиленная рука висела плетью, но особых неудобств не причиняла. После опять замерли.
— О, смотри, новенький влился в коллектив! — комментировал Синичкин. — Зема, слышь, а ты в курсе вообще, откуда он тут взялся?
— Кто, кадавр?
— Кадавр? Еврей что ль? Знаешь его?
— Никого я не знаю, — огрызнулся Чеба, — пришёл, а труп лежит. Я тут ночую, в библиотеке…
Андрей посмотрел на него внимательно. Вдруг вскочил со стула и наставил на Чебу обвиняющий указательный палец:
— Да это ж вы! Вы его! У вас одежда в крови! — шёпотом взорвался доктор. — Пал Юрич, это ж он собутыльника зарезал!
— Чего я? Чего я? — Чеба быстро скрестил руки на груди.
— Вон нож лежит, вон водка — пили, поругались, вы его ударили ножом. Так было?
— Допустим, так. И что? — он нагло посмотрел Андрею в глаза.
— Да как что, — возмутился на это удивлённый охранник, — ты же человека убил, гад!
— Кого это убил? — изобразил удивление Чеба. — Успокойся. Вон же он, живой стоит! Глаза протри, балда!
— Да это что же…
Пока напарники подыскивали как ответить, Чеба подскочил со стула, метнулся к паре бутылок с водкой, одну допил сразу, выбросил, вторую взял с собой и вернулся на место.
— Хотите? — предложил он остальным.
— Нет уж, спасибо.
— Фу, мерзость. После бомжа брезгую.
Чеба заметно оживился.
В это время мертвецы начали вести себя ещё страннее. Одновременно, как по команде, они повернулись к библиотечным стеллажам. Действуя слаженно, стянули защитную плёнку. Так же слаженно схватили каждый по книге, безногий при этом шлёпнулся на пол. Тот, который у них за старшего, открыл книгу, правда, кверху ногами. Подумал, повернул боком, подумал, повернул как надо. Остальные тут же повторили за ним. Хором зашуршали переворачиваемые страницы. Чтобы закончить первую книгу, у каждого ушло минуты две-три. «Дочитав», мертвые отпустили на пол первую и взяли со стеллажа вторую. Безногий орудовал на нижних полках.
— Гля, гля чё делают! — шёпотом обрадовался действию Синичкин. — Типа читают! Во дают!
Чеба засмеялся.
— Истерите? — с неприязнью прошептал Андрей.
— Нет, тут просто невероятное совпадение! Я как раз кадавру своему рассказывал про упадок культуры чтения. Вряд ли он при жизни что-то читал, а как умер — пожалуйста! Слышите? Слышите этот, прекрасный, образно говоря, шум переворачиваемых страниц? Давненько в этих стенах не звучало ничего подобного! Павел, будьте добры, посветите-ка в рожу вон тому, бойцу с пробитой головой. Ага, спасибо!
Чеба тихо подкрался поближе, стал вглядываться в лицо читающего. Тот не реагировал. Чеба осмелел, встал в полный рост, подошёл вплотную. Никакой реакции. Он тогда попробовал забрать книгу. Читатель держал крепко, не отдавал. Тогда между книгой и глазами мертвеца Чеба подставил ладонь. Отдёрнул. Подставил опять. Отдёрнул назад. Хмыкнул и вернулся к удивлённо глазеющим на него напарникам.
— Представляете, — с воодушевлением начал Чеба, — у них зрачки двигаются. А когда ладонью книгу прикрываю — останавливаются! Знаете, что это значит? Они взаправду читают! Невероятно!
— Невероятно столько пить, как вы, — шёпотом ответил ему Андрей. — Померещилось.
— Проверьте сами, молодой неверующий доктор, — обижено прошептал Чеба в ответ.
— Слушайте, — шёпотом перебил их Синичкин, — а чего мы всё шепчем? Им же до нас дела нет.
— Потому, что мы в библиотеке, балда! — Чеба глотнул из бутылки.
— Мы не знаем, как они отреагируют на звуки, — прошептал Андрей.
— Эй, трупаки! — закричал Синичкин. — Как вы отреагируете на звуки?!
Андрей и Чеба вздрогнули от неожиданности. Мёртвые не отреагировали.
— Никак, — в полный голос подытожил Синичкин.
Андрей вскочил:
— Им до нас дела нет, видите? А нам есть! Действовать надо! Чёрт с остальными, но главного надо в морг вернуть. Я дальше жить хочу! Пал Юрич, — всплеснул он руками, — ну я не знаю, давайте его потащим как-то! Ну что мы сидим, в самом деле!
— Эка ты разгорячился. Я голого мужика трогать не буду. А ещё вдруг укусит? Может верёвкой какой-то?
— Нет тут верёвки. И штор нет. И скатертей. Всё, образно говоря, украдено до вас, — пояснил Чеба, как местный.
— Может, палкой какой-то толкать его? — задумался Синичкин. — Шваброй?
— О-о-о! Кабы тут были швабры! Мы жили
