Там их стали обучать в качестве радистов для нелегальной заброски в Польшу.
Курсантов обучали прыжкам с парашютом, приему и передаче радиограмм. Им читали лекции по истории Польши с националистических, антирусских и антисоветских позиций. Преподаватели объясняли, что польское эмигрантское правительство в Лондоне добивается, чтобы в результате этой войны с помощью Англии и США была создана «Великая Польша — от моря и до моря».
Нескольких учащихся курсов так возмутили эти действия, что они решили в знак протеста прервать учебу и хотели подать рапорты командованию с просьбой их отчислить.
Но затем приняли другое решение. Двое курсантов пришли в советское посольство в Вашингтоне и принесли карту такой «Великой Польши», в которую включались не только Западная Белоруссия и Западная Украина, но и большая часть Южной Украины, в том числе вся Одесская область.
Все эти фантастические планы польских националистических руководителей вызвали особое возмущение у двух молодых поляков, пришедших в посольство.
Когда Япония атаковала Перл-Харбор, начав войну с Соединенными Штатами, в США прибыл новый посол Советского Союза Максим Литвинов.
Госсекретарь Хелл возлагал большие надежды в связи с этим приездом. Сейчас Москва становилась союзником США, и американский чиновник решил воспользоваться моментом.
Прежде чем принять русского дипломата, Хелл долго консультировался с представителями Пентагона. Пришли к единому мнению: на русских следует оказать давление. Может быть, поляки правы? Надо потребовать от русских военные базы на Камчатке и под Владивостоком.
Это имеет не только стратегическое значение. Наличие американских баз на советском Дальнем Востоке позволит быстрее втянуть Россию в войну с Японией. Если Литвинов станет упираться, ему придется намекнуть, что от этого будут зависеть размеры американской военной помощи русскому союзнику.
Но совершенно неожиданно советский посол занял непримиримую позицию, прямо заявив, что метод давления и мягкого шантажа недопустим в отношениях военных союзников. И добавил, что не в традициях его страны уступать советскую территорию кому бы то ни было.
Также ничем окончились переговоры с русскими по поводу хромовых руд и чиатурского марганца. Промышленная группа Гарримана настаивала на том, чтобы потребовать от русских возвращения американским фирмам ликвидированных когда-то концессий на Кавказе. За это обещали военную помощь. Ведь русские нуждаются в помощи.
Но Литвинов снова ответил решительным отказом.
— Мы не торгуем недрами, мистер Хелл, — сказал он, — так же, как базами. Давайте говорить о прямых кредитах.
Хелл вспомнил переговоры с Черчиллем о базах в обмен на старые эсминцы. Черчилль был куда сговорчивее…
Нет, все-таки странный народ эти русские…
«Выстрели русскому в спину!»
Среди польской эмиграции у англичан, естественно, были свои осведомители.
Секретарь Миколайчика частенько заглядывал к полковнику Перкинсону, который возглавлял один из многочисленных отделов Интеллидженс сервис. Порой секретарь просто выполнял поручения своего английского шефа.
Поэтому секретный приказ генерала Коморовского, который возглавлял подпольную Армию Крайову в Польше, сразу же попал к английскому руководству и лег на стол Черчилля.
В этом приказе за № 16 главком подпольной армии предписывал своим людям беспощадно расправляться с польскими и советскими партизанами — со всеми, кто поддерживает русских. Для этого следовало вступать в деловые отношения с НСЗ (Народовы Силы Збруйне) — национальными вооруженными силами, польскими фашистским отрядами, связанными с гестапо, пользоваться их услугами.
А через несколько дней агент принес своим английским хозяевам новый приказ генерала Коморовского. Теперь он приказывал своим подпольным штабам просто объединиться с НСЗ. «Это внесет в ряды Армии Крайовой новый дух», — писал генерал в приказе. Польский генерал не стеснялся вступать в сговор с немцами.
Следующий приказ по Армии Крайовой требовал оказывать сопротивление частям советской армии, которые уже вступили в Польшу. Польский генерал прямо приказывал своим подчиненным стрелять в спину советским солдатам.
Вскоре стали поступать оперативные донесения: начальник диверсионного отдела штаба Армии Крайовой полковник Филдорф приступил к работе. В тылу советской армии начались диверсии и убийства советских солдат и офицеров.
Несмотря на различия в тактике и трения между отдельными главарями эмиграции в Лондоне и подполья в Польше, все руководство эмигрантских группировок было едино в своем стремлении достичь главной цели: удержать власть в Польше в руках национальной буржуазии.
Но их вожаки понимали, что после образования Польского комитета Национального Освобождения (ПКНО) и поддержки его Советским Союзом захватить власть на условиях прямой конфронтации с СССР будет нелегко или вообще невозможно. Поэтому они стремились создать такую ситуацию, которая побудила бы западные державы оказать давление на СССР и вынудить его пойти на уступки в пользу эмигрантского правительства.
А с этим правительством СССР уже год как разорвал дипломатические отношения.
АК развернула активную диверсионную деятельность в тылах советских войск. Естественно, тут же последовала немедленная реакция советских властей. Аковцев интернировали и разоружали.
В западной прессе, обычно остро реагирующей и всячески раздувающей любой негатив о России, о разоружении отрядов АК в тылу советских войск говорилось немного, поскольку британская и американская армии также не допускали в своих тылах в Италии, Франции, Бельгии и других странах наличия вооруженных партизанских отрядов или других подпольных организаций.
* * *
Эмигрантское правительство в Лондоне решило предпринять что-нибудь экстраординарное, чтобы заставить «безучастный» Запад возмутиться. Когда политические результаты «Бури» не оправдали надежд, возникла необходимость организовать «события особого значения».
Еще до начала восстание из Лондона в Польшу прибыл связной главного штаба АК Ян Новак. В своих воспоминаниях он откровенно пишет о беседе с генералом Окулицким, состоявшейся незадолго до начала восстания.
«Во время разговора о восстании Окулицкий обмолвился об одном моменте, совершенно для меня новом. Буквально в последние недели перед восстанием было принято решение о передислокации штаб-квартиры и командования АК с Мокотува на фабрику Камлера на Воле (западная часть Варшавы), хотя помещение на Мокотове уже давно готовилось на случай всеобщего восстания.
Воля была районом городской бедноты, местом жительства железнодорожных служащих, рабочих депо и мелких торговцев.
Эта часть Варшавы с ее
