пожал его потную и холодную ладонь и потом тайком, чтобы не обидеть, вытер свои пальцы о штанину.
— Итак, господа, — проговорил после краткого знакомства покупатель, — у вас товар — у нас купец. Если качество золота нас удовлетворит, то мы готовы обменять его на золотые монеты по равному весу. Вас устраивает?
Миха на мгновение задумался и согласно кивнул. А я с содроганием в сердце представил, как мы возвращаемся домой опять с неподъемными рюкзаками.
Мы поставили рюкзаки на стол. Вжикнули молнией и извлекли на божий свет товар. Щепин удовлетворенно оценил объем будущей покупки и мотнул головой племяннику, приглашая к столу. Юноша суетливо скользнул к месту и, поставив на стол объемный саквояж, принялся его разгружать. Банки с непонятными реактивами, шлифовальные бруски, коробочка с пробниками, небольшая ножовка, весы и еще что-то непонятное. Племянник умастился за стол и немедленно принялся за работу. Через час работы, вытирая тряпкой грязные руки, он удовлетворенно вынес вердикт:
— Наивысшая проба — девяносто шесть золотников. Всего по весу составило семьдесят пять фунтов и семьдесят девять золотников.
— Очень хорошо, — Щепин широко улыбнулся, — Сколько это в золотых червонцах?
— Тридцать шесть тысяч рублей. Или пятьдесят четыре тысячи ассигнациями.
Было заметно, как Щепин слегка стушевался, но быстро взял себя в руки.
— Очень хорошо, — опять повторил он, и, повернувшись к нам обоим, продолжил. — Господа, я согласен приобрести у вас это золото в полном объеме, как и договаривались. Но, честно сказать, его оказалось чуть-чуть больше, чем я ожидал. Нет-нет, я не отказываюсь от своих слов и приобрету его без остатка. Иван Николаевич, вы не откажете мне в небольшом кредите под залог?
— Конечно, Евгений Эдуардович, какая сумма вас интересует? — ответил довольный управляющий. Он, похоже, тоже неплохо сегодня заработал.
— Всего лишь тысяча золотом. Верну деньги в течение месяца.
— Что ж, банк не против.
На том и порешили. Золотые слитки перешли в собственность Щепина, а нам досталось пятьдесят четыре тысячи ассигнациями. Миха, не особо раздумывая, отказался переть домой почти два пуда золотых монет.
— Разрешите один вопрос, господа? — спросил вдруг Щепин, после того как мы запихнули деньги в рюкзаки.
— Конечно, спрашивайте.
— Я заметил, что все золото отлито по французской системе мер — в граммах. Все слитки по пятьдесят грамм, сто, пятьсот и килограмму. Я ранее полагал, что вы каким-то образом добыли его в Сибири, но видя это, — он указал рукой на стоящие на столе весы, — я понял, что ошибался. У вас не русское золото. А какое, господа? Французское? Или Немецкое? А может быть голландское?
Мы с Михой переглянулись. Вот так и раскрываются настоящие разведчики — на глупой мелочи. Миха лишь досадливо крякнул и вынужден был «признаться»:
— Что ж, уважаемый Евгений Эдуардович. Вы, к нашему сожалению, правы. Это не русское золото.
— А чье же? — нетерпеливо спросил Щепин, но наткнувшись на наше угрюмое молчание, поспешил добавить. — Я прошу понять меня правильно, господа. У меня нет никакого желания навредить вам или вашим партнерам. Я всего лишь хочу получить стабильный источник поставок. Меня очень интересует золото и то, что оно не российское меня даже очень устраивает. Но мне надо знать с какой стороны мне стоит ожидать возможный интерес. И… я был бы не против приобрести еще одну партию…, если это возможно. Это возможно?
Мы молчали, лишь досадливо переглядываясь. Я не отвечал на вопрос, заданный явно моему другу. Щепин правильно угадал, кто в этой сделке является ведущим, а кто ведомым. Все же Мишкин опыт в будущих реалиях бизнеса дал о себе знать. Он быстро взял себя в руки и, подпустив в голос глубочайшее сожаление и некой тайны, ответил:
— Мне очень жаль, но я не могу ответить на ваш вопрос. Это не в моей компетенции. Но могу лишь намекнуть — золото с черного континента. А откуда именно и от кого… — тайна!
Щепина, похоже, устроил наш намек. Про богатейшие залежи бурского золота в Южной Африке были наслышаны все, в газетах об этом много печатали. Англо-бурская война здесь еще не произошла, но очень многие из современников уже догадывались, что подданные Английской короны захотят прибрать это богатство, залежи которого по несправедливому недоразумению оказались на территории немецких и голландских поселенцев.
— Неужели вы это золото приобрели у Оранжевой республики? Или у Трансвааля? И как вы с Крюгером смогли договориться?!
Мишки извиняющее улыбнулся и развел руками:
— Не могу сказать. Могу лишь уверить вас, наша сегодняшняя встреча вам ничем не угрожает. Здесь нет никакого криминала. А что по поводу новой партии… — она не исключена, загвоздка только лишь в сроках. Мы не знаем, когда будет собрано нужное количество.
— Что ж, понимаю. С золотом всегда было сложно работать, — принял к сведению Щепин, нервно подкрутив кончик уса. — Но, если всё же партия будет собрана, то я бы предпочел бы приобрести ее у вас на тех же условиях.
— Договорились, уважаемый Евгений Эдуардович, — согласился Миха и скрепил договоренность крепким мужицким рукопожатием.
— О-о, какие у вас часы интересные, — заметил вдруг Щепин золотой хронометр на правой руке Михи. — Никогда таких не видел. Это британские? Можно посмотреть?
Как тут можно было отказать? Мишка с явным неудовольствием расстегнул кожаный ремешок и протянул часы Щепину. Тот их аккуратно взял и с восхищенным блеском в глазах рассмотрел изделие. Поцокал языком, восторгаясь тонкой ювелирной работой. Посмотрел на солнце блеск камней, толстыми пальцами промял крепкий ремешок. Покачал седой головой и с сожалением вернул часы владельцу.
— Это британцы сделали? — снова повторил он свой вопрос.
Мишка, застегивая на запястье ремешок, не стал врать, ответил правду:
— Швейцарцы. Купил по случаю в Базеле.
— Надо же, никогда бы не подумал, что швейцарцы могут делать такие хорошие вещи. Надо бы и мне посетить Швейцарию — давно не был. А у нас такие часы случаем не продают?
— Сомневаюсь, — ответил Мишка, и Щепин с ним предпочел согласиться.
— Да, если бы у нас было что-то подобное, то я бы уже знал. Что ж, увижу подобные часы — непременно куплю, сколько бы они не стоили. Знатная вещица и удобная, — и широко улыбнувшись в седые усы, он еще раз протянул ладонь для прощания. — Что ж, нам пора. До встречи Михаил Дмитриевич. Надеюсь, наша сделка была не последней, — и, сделав знак племяннику и великану-охраннику, заставил их выйти. А следом и он сам, вежливо распрощавшись с Голубиным и пообещав погасить кредит в конце месяца, вышел из кабинета управляющего.
Через пару минут, и мы двинулись было на выход, но уже в дверях
