от недавнего ливня.
По моим ощущение сейчас было утро, судя по солнцу где-то около десяти. Солнце светит и местами припекает, но все же было довольно прохладно. Но нам двоим было жарко — прошагав с грузом за спиной несколько километров мы уже утирали рукавами пот с лиц. А впереди еще долгий путь. Поправив лямки рюкзака на плечах, Миха сплюнул в молодую траву и повернул в нужное направление. Идти долго не пришлось. Уже через несколько минут невдалеке перед собой мы увидели медленно едущую телегу с запряженной чахлой пегой лошадкой. На облучке, сгорбившись, восседал седой косматый дед. Прибавив шагу, мы скоро догнали скрипучий транспорт.
— Здравствуй, отец, — первым подал голос Миха.
Старик вздрогнул от неожиданности. Испуганно обернулся, и левая рука нервно ухватилась за дубьё, что лежало подле ноги. Настороженно покосился на путников.
— И вам здравствуйте, сынки, — ответил он в бороду, но радушия в голосе не почувствовалось.
— Ты не в город ли едешь? — елей в голосе Михи должен был успокоить старика, но тот не повелся на уловку.
— Ну…, — как-то невнятно промычал тот и стал оценивающе разглядывать странных путников. Взгляд у старика был внимательный, опытный. Он скользнул по нашим потным физиономиям, добротной одежде и тяжелым рюкзакам за спинами и что-то такое смог разглядеть, отчего слегка успокоился и дубьё улеглось на свое законное место, — может и в город. А вам-то какое дело?
— Так может, подвезешь нас, а то притомились мы.
— Хм, притомились они… — он еще раз зацепился взглядом за лямки рюкзаков. — Что-то не видел я вас на дороге. Откель вы взялись?
— Да мы тут срезать хотели через лесок, да вот сил не рассчитали, — неопределенно ответил Мишка и махнул рукой в сторону.
Дед нахмурил брови и пришел к одному единственному выводу:
— Из Апраксино что-ли?
— Ага, так как, подвезешь?
Старик вздохнул. Опасности от путников он не почувствовал и потому кивнул:
— Полезайте, ладно.… Только ногами не сучите, я мясо на продажу везу. Не попортьте.
До Костромы на телеге по дорожной хляби добирались часа два. Долго по понятиям пришельцев из будущего, но все же лучше чем пешком. Старик оказался неразговорчивым, почти всю дорогу молчал и изредка коптил небо вонючей папиросой. Нам это было только на руку — меньше вопросов — меньше лжи и меньше шансов ляпнуть что-нибудь не то.
На окраине города мы попрощались со стариком и бодрым, отдохнувшим шагов направились к банку. Я напомнил Мишке о необходимости нанять извозчика, на что тот только отмахнулся, заявив, что идти недалеко. Так и оказалось. Довольно скоро мы уже входили в двухэтажное здание Костромское отделение Государтвенного банка. Служащий, подошедший к нам, услужливо поинтересовался нашими намерениями, на что мой друг ответил:
— Нам необходимо увидеть Ивана Николаевича. У нас договоренность.
— Конечно, как вас представить?
— Михаил Дмитриевич Козинцев с компаньоном.
— Минуточку, я сообщу.
Я огляделся. По моим представлениям отделение банка не должно было так выглядеть. Просторное и светлое помещение для приема посетителей, несколько молчаливых служащих, исполняющих работу девочек-операционисток. Ленивый охранник счастливо клевал носом в уголке. Его не разбудило даже наше шумное вторжение это царство тишины и умиротворения. Я привык к другому — к тесноте, к гомону, к очередям и к вечной ругани. Я ненавидел те дни, когда надо было идти платить за детский сад.
Служащий появился минуту спустя:
— Проходите, пожалуйста. Иван Николаевич вас ждет.
Просторный кабинет управляющего находился на втором этаже здания. И его хозяин с широкой улыбкой встретил нас на пороге:
— О-о, Михаил Дмитриевич, очень рад встретиться снова. А я вас уже заждался, если честно. Ждал на прошлой неделе, но вы не пришли.
— Здравствуйте, Иван Николаевич. Пришлось мне задержаться, сами понимаете. В таком деле нужна осторожность.
— Ну как же, как же, конечно понимаю. Безопасность прежде всего. Прошу вас, проходите в кабинет, располагайтесь.
Большой и просторный кабинет был залит дневным светом. Массивный рабочий стол был припаркован в углу помещения, вокруг него стояло несколько стульев. Вдоль стены кожаный диван с высокой спинкой. И на стене портрет императора Николая Второго.
Мы с облегчение скинули с плеч рюкзаки и умостили их рядом с диваном.
— Вот, Иван Николаевич, познакомьтесь, — сказал Миха и указал ладонью в мою сторону, — это мой компаньон — Рыбалко Василий Иванович.
— Очень рад знакомству, — с улыбкой кивнул управляющий и энергично пожал мою ладонь. — Первый раз в Костроме?
— М-да, первый, — кивнул я. — Не приходилось еще бывать.
— Тоже из Иркутска?
Я со скрытым удивлением посмотрел на друга. А тот, словно ничего особенного не происходит, лишь пожал плечами.
— Да, — кивнул я, — тоже.
— Ну, что ж… — удовлетворился моим ответом управляющий и потерял ко мне интерес. — Михаил Дмитриевич, я договорился с нужным человеком и он проявил интерес к вашему товару. Он уже несколько дней ждет встречи с вами… Золото при вас?
Риторический вопрос. Два тяжелых рюкзака отвечали сами за себя. Но Миха все же ответил:
— Да, мы принесли его.
— Сколько, если не секрет?
— Без нескольких фунтов два пуда.
— Ох ты ж…, — выдохнул Иван Николаевич и, достав из нагрудного кармашка платок, промокнул им моментально взопревший лоб. — Хорошо, Михаил Дмитриевич, очень хорошо. Я сей же час пошлю за покупателем.
А пока взволнованный управляющий отсылал гонца, я шепотом спросил у Мишки:
— Разве не банк у нас будет покупать золото?
Друг мотнул головой и негромко ответил:
— Нет. Я тоже сначала так хотел, но потом управляющий предложил мне продать его частному лицу. Я так понимаю, он возьмет себе какой-то процент от сделки.
— Откат? Как у нас?
— Ничего не изменилось, не правда ли? — съёрничал Мишка и вовремя заткнулся — появился управляющий.
— Ну, что ж, господа, — он довольно хлопнул в ладоши и энергично потер их. — Нам надо обождать с полчаса. А пока не хлебнуть ли нам чайку?
Покупатель, уже пожилой мужчина с пышными усами и жестким взглядом, пришел не один. Привел с собою двух человек — одного амбала под два метра ростом, с кулаками-гирями и уверенными, наглыми глазами и безусого вьюношу с пламенным взором и носом картошкой. В руках у юноши был объемный и тяжелый саквояж.
Все трое прогромыхали подкованными сапогами по лакированному паркету и поздоровались с управляющим.
— Вот, господа, познакомьтесь. Это Евгений Эдуардович Щепин с племянником. Они заинтересовались покупкой крупной партии золота.
Мы пожали друг другу руки. Ладонь у Щепина была жесткой, мозолистой и сухой, а вот у его племянника узкая ладошка с тонкими пальцами оказалась нежной, не приспособленной к физическому труду. Я со скрытой брезгливостью
