они работали над тем, чтобы обеспечить многим поколениям девочек-евреек новые возможности для обучения.
Помимо самоотверженных педагогов и прилежных учениц, новые частные училища нуждались в регулярном финансировании. Чаще всего того, что большинство семей готово было и могло платить, на содержание училищ не хватало. В результате содержатели постоянно искали источники местного финансирования, равно как и доступ к другим источникам средств. В главе четвертой показывается, каким образом гибкая система оплаты, дополнительный свечной сбор и еврейские общинные дотации влияли как на развитие школьной системы, так и на еврейскую общину в целом. Притом что в первые частные училища в основном принимали лишь дочерей состоятельных, прошедших аккультурацию евреев, впоследствии взгляды становились шире, и возникали новые возможности: нужно было искать способы предоставления образования куда более неоднородному контингенту учениц.
Последнее относилось как к финансовой, так и к педагогической сфере. В главе пятой рассматриваются учебные программы новых школ и их изменение с ходом времени. Если на раннем этапе набор предметов был достаточно скудным и вместо иврита девочкам преподавали идиш, со временем количество предметов увеличилось, а иврит вошел в обязательную программу. Кроме того, постепенно расширялось и совершенствовалось преподавание Закона Божьего и ремесел. Хотя в каждой школе был свой уникальный контингент учащихся и преподавателей, а сама она действовала в рамках своей общины, тем не менее в их совокупности можно проследить более общие тенденции.
Глава шестая посвящена ученицам частных еврейских училищ. Помимо рассмотрения состава учениц и их происхождения, предпринята попытка проследить, по мере возможности, как девочки впоследствии использовали полученные знания. Особую значимость этой теме придает весьма заметное участие женщин-евреек в российской политике и образовательной деятельности рубежа веков.
Тогдашние комментаторы не могли не заметить новых образовательных возможностей, предоставленных женщинам-еврейкам, равно как и их очевидного присутствия в общественной жизни. В главе седьмой речь идет о том, как прогрессивные и традиционные представители русско-еврейской общественности реагировали на эти преобразования. Озабоченность религиозных лидеров не вызывает удивления, а вот крайне неоднозначное отношение к этому вопросу тогдашней русско-еврейской прессы обнажает сложность гендерных проблем в эпоху модерности.
В главе восьмой описано, как сильно и разнообразно частные еврейские женские училища влияли на дальнейшую судьбу еврейских школ, их учеников и преподавателей. Будучи свободными от жесткого надзора, в отличие от хедеров и казенных еврейских училищ, частные женские школы служили уникальной лабораторией для педагогических экспериментов. Методики преподавания иврита и рукоделья, равно как и интеграции учащихся, разработанные в этих школах, затем нашли широкое применение в учебных заведениях более позднего периода.
Если говорить в целом, то данная монография открывает новую главу в повествовании о еврейской жизни в царской России, причем эта новая глава одновременно и вливается в стандартный нарратив, и видоизменяет его. Сосредоточившись на разговоре о том, как возникали и развивались такие школы и как их деятельность влияла на окружающее общество, мы приходим к выводу, что Брук-Брезовский, слова которого вынесены в заглавие книги, был прав, говоря, что образование евреек способно изменить весь еврейский народ.
Часть I
Образование
Глава 1
Образование в эпоху перемен
В 1804 году, вскоре после того, как среди российских подданных появилось значительное число евреев, амбициозным Положением им был дарован беспрепятственный доступ во все образовательные учреждения Российской империи [Klier 1986: 135]. Там же содержалась смутная угроза: отказ евреев от изменения своего подхода к образованию может привести к государственному вмешательству в этот вопрос. Если учитывать, что глубоко традиционная еврейская община не проявляла никакого интереса к светскому образованию на русском, а Россия мало что могла предложить в смысле начальных и средних школ, Положение действовало скорее в теории. Однако со временем ситуация изменилась. В этой главе рассматривается, какие факторы привели к возникновению современных еврейских школ, созданных евреями и для евреев. Чтобы проанализировать эти факторы, необходимо рассмотреть динамику взаимоотношений между российским государством и евреями, тенденции в российском образовании в целом и изменения в подходе к образованию внутри еврейской общины.
Теория и практика образования в царской России
В XIX веке в России, как и в остальной Европе, произошли кардинальные сдвиги в области образования. При этом определенные факторы сделали российскую ситуацию уникальной. Историк Д. Макклелланд метко назвал эти изменения «эрратическим динамизмом» [McClelland 1979: 29]. Как будет показано ниже, даже при отсутствии рационального и упорядоченного подхода позитивные сдвиги были значительными и в итоге открыли новые возможности перед различными слоями населения.
Когда в XVIII веке Петр I (годы правления 1682–1725) запустил свой масштабный проект европеизации и модернизации России, он решил действовать сверху вниз. В области образования это привело к тому, что Россия стала единственным европейским государством, где при Академии наук существовали собственный (первый) университет и академическая средняя школа [Alston 1969: 7]. Однако даже при постоянном росте числа средних школ, предназначенных для состоятельной элиты, система образования оставалась отчетливо ориентированной на верхи.
Для мелкого дворянства, у которого давно существовала традиция нанимать домашних учителей, это не представляло особой проблемы. Однако отсутствие образовательных учреждений для представителей низших сословий затрудняло доступ в систему образования для прочих классов. Ситуация дополнительно осложнялась тем, что за развитие образования отвечало несколько государственных ведомств, зачастую между собой не связанных. Например, в церковно-приходских школах, существовавших под эгидой Святейшего Синода, давали лишь самое базовое образование и не преподавали предметов, необходимых для поступления в престижные академии, которыми ведали разные военные ведомства. Даже в муниципальных школах, находившихся в ведении Министерства народного просвещения, не преподавали латынь, без знания которой невозможно было поступить в частные гимназии, которыми ведало Министерство финансов.
И все же, несмотря на то что система была рассчитана лишь на обеспеченные слои населения и на поддержание социальных различий, несмотря на усложненную организацию структуры учебных заведений, подчинявшихся четырем разным государственным ведомствам, по ходу XIX века возможности получения образования для всех слоев российского населения неуклонно возрастали. До определенной степени тенденции образовательных реформ лежали в русле общих принципов правления того или иного императора XIX столетия, однако даже этот организующий принцип не всегда полностью соблюдался. Министерство народного просвещения действительно было создано в достаточно либеральный период – ранние годы правления Александра I. Однако подлинное развитие образования началось только при его куда менее оглядчивом брате, Николае I. Николай совместно с министром народного просвещения князем С. С. Уваровым, крепким профессионалом, очень долго занимавшим свой пост, провел консолидацию контроля над образовательными учреждениями всех уровней и значительно увеличил число таких учреждений. Так, если число учащихся гимназий выросло
