— Нет же, дурёха. Рублей. Говорю — деньги крутятся, я их под подушкой не держу, чтобы одалживать направо и налево всяким бедным родственничкам.
— Но вы же знаете, речь совершенно об иной сумме!
— Знаю. Но мне всё равно, поверь. Твой отец мне никогда не нравился. Ещё с тех самых пор, как моя ненормальная сестрица решила выйти за него замуж. Так что с чего бы мне ему помогать?
— Но мы же родственники!
— К нему я не имею никакого отношения. Вот ты — родственница. Но не твой папаша.
— Тогда помогите мне! Одолжите необходимую сумму, я всё верну, обещаю!
Женщина прищурилась.
Поправила выбившийся из высокой укладки непослушный завитой локон ярко-рыжего цвета и обвела меня каким-то липким, ледяным взглядом. Мне тотчас стало жарко, будто я попала в самый настоящий Ад, а рядом со мной оказалась не милая тётушка, а главный Чёрт с огромным трезубцем в руках.
— Ты и, правда, на всё готова ради своего отца?
— Да!
Мой ответ звонким эхом разнёсся по тишине гостиной. Ударился о стены, оклеенные шикарными итальянскими обоями, и рассыпался на тысячу мельчайших частиц.
Тётушка осторожно тряхнула головой и сомкнула свои губы наподобие «куриной попки». Задумчиво обошла меня со всех сторон, как бы оценивая.
Её тяжелый зловещий взгляд проникал под одежду, дотрагиваясь до каждой клеточки моего тела, и я осторожно поёжилась. Отвела лопатки назад.
— Ну что ж. Тогда я готова тебе помочь.
— Деньгами?
— Ну, нет. Я познакомлю тебя с нужным человеком. С тем, кто даст тебе эти деньги.
— С чего бы это кому-то одалживать мне деньги?
Сцепила пальцы в замок, утопая в холоде её льдистых глаз.
Она едко хмыкнула, неожиданно дотронувшись до моего плеча своими длинными пальцами. Обожгла, проводя ладонью по волосам.
— Дурочка, он даст их тебе не в долг, а просто так.
— Кто этот щедрый человек?
Женщина напряглась, подходя к своему письменному столу.
Устроилась в офисном кресле, положив на столешницу свои надушенные лапки. Блеснула глазами:
— Образцов Эдуард Олегович. Тебе о чём-нибудь говорит это имя?
— Кажется, это какой-то олигарх. Я вроде бы что-то слышала о нём. С чего бы ему мне помогать?
— Ну, если ты будешь покорной и покладистой, выполнять все его прихоти, то он будет очень щедрым.
— Мне нужно будет с ним спать?
Толпа холодных мурашек пробежалась по коже как табун строптивых лошадей, и я мигом поёжилась, обхватив себя руками. Тётя заметила изменения в моём поведении и скептически цокнула языком. Вздёрнула острый подбородок вверх.
— Ну, а ты как думала, глупышка? Надеялась, что богатство свалится на твою головку просто так?
Сглотнула слюну.
— Образцов постоянно меняет женщин. Как перчатки. Ни одна не задерживается с ним рядом дольше, чем на полгода.
— Он такой страшный?
Пробормотала, не в силах найти другие слова.
В голове никак не укладывалось, что моя родная тётя решила подложить меня в постель к какому-то старику, как обычную проститутку.
— Скажем так — он тиран. Любитель унижать и властвовать. Ему нужно повиноваться. Ползать перед ним на коленях.
— В постели?
— О, в постели он практически безопасен. Но с ним будет непросто. Уже несколько пираний обломали об этого старого пердуна свои белоснежные зубки, уплыв ни с чем. Но я знаю, чем его зацепить. И ты прекрасно справишься с этой ролью.
— То, что вы мне предлагаете, просто ужасно!
Вскрикнула, отшатываясь от письменного стола, как от открытого огня. Рыжие волосы тёти моментально вспыхнули пожаром, а в ярких голубых глазах заплясали язычки адского пламени.
— Как хочешь.
Она пожала плечами, углубляясь в чтение бумаг из какой-то папки, лежащей перед ней. Зашевелила ярко-красными губами, не поднимая на меня головы:
— Но имей ввиду, твой папаша умрёт без лечения. А ведь ты реально можешь достать денег. Образцов не жадный. Совсем.
Я остановилась в шаге от двери.
Ледяные пальцы прошлись по холодному металлу витиеватой ручки и громко клацнули заледеневшими суставами в воздухе. К вискам моментально прилип жар, и в голове забил набат, разлетаясь эхом по затуманенному мозгу. Бах! Бах!
Тотчас в памяти всплыло бледное, как полотно, лицо отца с посеревшими от боли, какими-то безжизненными глазами. Его хрип, полный боли и отчаяния, вырывающийся из лёгких.
Безнадёжно качающий головою, его лечащий врач.
— Понимаете, мы тут бессильны. Его бы в Германию перевезти, в Мюнхен. Там вот они ставят на ноги подобных пациентов. А у нас…
Остановилась, закусив губу.
Я никогда не наскребу денег на оплату лечения отца в немецкой клинике. Даже если возьму подработку ещё в нескольких фирмах и буду заниматься переводами двадцать четыре часа в сутки.
Развернулась на сто восемьдесят градусов, посмотрев в глаза тёти. Они победно сверкали в полумраке гостиной.
Кажется, она не сомневалась, что я соглашусь.
— Это аморально…
Промедлила, взвешивая каждое своё слово. Внутри словно что-то потухло, опаляя мою израненную душу.
— Но ради отца я согласна.
Глава 5
Лада
Три месяца назад
— Раздевайся.
— Зачем?
— Я должна быть точно уверена, что ты подойдёшь.
Вздрогнула, подавившись сухим кашлем.
Нежно — голубые глаза тёти смотрели на меня решительно и цепко, прожигая в груди огромную чёрную дыру. Начала плавиться под этим требовательным взглядом и шумно выдохнула, пытаясь сбросить с себя холодное оцепенение.
Осторожно расстегнула верхнюю жемчужную пуговичку на белоснежной блузке и тут же зарделась под этим строгим пытливым взглядом.
— Пошевеливайся! Подобную невинность будешь играть перед Образцовым, но мне просто необходимо взглянуть на твоё тело.
Подстёгнутая звонким голосом, словно получив оплеуху, я быстро пробежалась пальцами по пуговкам, отбросив блузку в сторону. Рванула «молнию» на джинсах вниз, спуская их с округлых бёдер. Ткань нежно прошелестела по моим длинным ногам, и я осталась перед тётей в одном нижнем белье.
— Татуировок и пирсинга, я надеюсь, нет?
— Нет…
— Отлично. Эдуард Олегович не любит подобных украшений. Заставит убрать, даже если останутся шрамы. Так что лучше его не злить.
