Едва вышли на прогулочную площадку, как Егор толкнул меня в бок:
- Этот здесь явно по твою душу.
- Не каркай, - огрызнулся я. Вскинув глаза на амбала в центре игровой площадки (парни играли в баскетболл), понял, что разборок не избежать, поэтому сам направился к Серому.
Игра тут же прекратилась. Серый был из блатных, приближенных к хозяину - остальные чтили регламент.
Широкие скулы, карие глаза, наполненные гневом и отвращением ко мне, мощный подбородок, прикушенная узкая губа. Я даже не рассматривал Серого, но его внешность была настолько яркой, что бросалась в глаза сразу. Он встретил меня кроваво-жадной улыбкой. Высокий под два метра, одетый в белую майку, обтягивающую широченную мускулистую грудь, и тёмные шаровары, выглядел как парень из бойцовского клуба.
- Серый, прости. Это не я, - промямлил я.
Серый смачно сплюнул мне под ноги, затем махнул парням. И тут же игра продолжилась. Я им явно мешал, поэтому пришлось ретироваться.
- Как ты думаешь, он поверит, что это не я? - поинтересовался у покуривающего сигаретку Егорыча, сидящего на тёплой земле, прогретой летним солнцем
- Вряд ли, - процедил хакер, пытаясь отодрать зубами заусенец.
Я процедил за его движением, и пошутил:
- Завтра Натка тебя на маникюр сводит.
- Ты чо охренел? Я тебе кто, чтобы маникюр делать?
- На что ты рассчитывал? – Взорвался я, - она модель, ты должен ей соответствовать!
За спиной послышался крик. Оглянувшись, понял, что начинается заварушка. Волейбольный мяч прилетел в лицо одному из охранников.
- Какого хрена? – Заорал охранник, и попытался отобрать мяч. – Засранцы! Кто вас учил играть?
- Мы случайно. Не гони? – арестант – парнишка в зелёной майке ударил охранника по лицу и выхватил мяч..
- Ты как разговариваешь? Паршивец! - заорал мужик в форме, и ударил парня по ноге дубинкой.
В следующий момент арестанты как по команде накинулись на охранников. Началось мясо.
- Су..
- Тварь..
И звуки, оглушающие и вызывающие озноб.
- Не лезь в это дело, - Егор подорвался с земли и схватил меня за руку. – Нам остался один день. – Это уже не наши проблемы. (По тюремным правилам, мы должны были защищать друг друга в случае потасовки).
Огромная фигура отделилась от остальных и направилась ко мне. Я понимал краем мозга, что драки не избежать, но начитать её самому не хотелось. Даже если я останусь победителем, то братва меня загнобит, или сам хозяин хаты. Хуже того, могут припаять срок. Ещё один срок в тюрьме я не выдержу. Слишком свободолюбив!
- Серый, подожди. Дай объяснить, - пробормотал я.
В руках арестанта блеснул то ли нож, то ли заточка.
Егорыч увидел оружие первым – тут же стремительно метнулся к Серому.
- Постой!
Всё произошло быстро. Мужлан смял хрупкого Егорыча одной рукой, а второй чиркнул друга под рёбра.
Откуда-то справа к нам бежали прибывшие на подмогу охранники.
Но было поздно. Слишком поздно - Егор оседал. Я попытался обхватить его за плечи, чтобы он сохранил равновесие.
Кажется, крики за стеной смолкли, или я перестал их слышать. Друг смотрел на меня удивлёнными глазами, будто не понимал, что произошло. Он переводил глаза с моего лица не небо, и обратно. Я смахнул лица слезу. Наконец мы осмелились и взглянули туда, где торчала рукоятка огромного ножа - огромное пятно бардового цвета расползалось по светлой футболке.
- В печень попал, - констатировал Егор.
Я это и сам понял по обилию крови.
- Отпусти его, - услышал за своей спиной охрипший от криков голос охранника. – Я продолжал держать Егора за плечо, не понимая, что обращаются ко мне.
Глава 7Двое охранников вырвали у меня друга, уложили его на носилки. Егор в последний раз посмотрел мне в глаза и неожиданно проговорил:
- А как же Натка? Получается, я её обманул?
В следующий момент глаза Егорыча закрылись, а рука безвольно повисла.
Мои глаза искали Серого, но его и след простыл - охранники утащили. Наверное, в карцер бросили.
Меня хлопнули по плечу:
- Не повезло твоему братишке. Зато тебе свезло - на свободу выйдешь завтра.
Оглянувшись, увидел мужика из соседней камеры. Попытался огрызнуться:
- Он ещё не умер. Организм молодой. Выкарабкается.
- Не гони. Ты же сам не веришь в эту чушь!
Ранение в печень – шансов ноль. Если бы мы были сейчас в Москве, хирурги с хорошим оборудованием вытащили бы друга с того света. А тюремный доктор – вряд ли. Что у него есть из медикаментов и инстурментария – бинт, скальпель и капельница?
- Он выживет! – Процедил я. Ещё есть один шанс из ста, что Егорыч справится.
Я медленно побрёл в хату.
Едва за мной с грохотом закрылась железная дверь, как до меня стало доходить, что произошло, что-то непоправимое. Безысходность с разбегу пнула в дверь моей души, и ворвалась ко мне без приглашения. Чёрная пелена потихоньку сантиметр за сантиметром поглощала мой мозг, вернее восприятие мною окружающего мира.
Такую же хрень я испытывал, когда суд вынес приговор, меня этапировали из сизо в Москве тюрьму под Пензу. Тогда я месяц находился в жёстком прессинге депрессии. Именно Егор вытащил меня из болезненных душевных переживаний, что жизнь закончена, всё самое хорошее осталось позади. Я стал зэком, а через четыре года, когда откинусь, буду для всех финансистом с подмоченной репутацией – то есть изгоем!
Я сел на ледяной пол и уставился на пустую шконку Егора. Время неумолимо двигалось вперёд час за часом. Никто меня не тревожил, не орал, чтобы я сел как положено – на свою кровать. Мне даже не принесли обед. На улице стемнело.
Я обнял колени руками и положил на них голову. Закрыл глаза - показалось, что по-прежнему держу в руках Егора, от него исходит человеческое тепло, дающее мне надежду на будущее.
Дверь с лязгом отворилась, и в комнату быстрым шагом ворвался охранник. Я встрепенулся. Хотел задать вопрос, но мужик в форме меня опередил.
- Толмацкий, подъём. Сел на шконку.
Затем он повернулся ко мне спиной и начал быстро сгребать все вещи Егорыча в черный мешок.
- Зачем? – Непонимающе вопросил я, сидя на своей кровати.
- Полчаса назад Егор Аксёнов умер в госпитале от кровопотери.
Комната поплыла перед глазами. Резко закончился воздух. Слеза выкатилась из глаза, и покатилась к подбородку.
- Не надо! – Заорал я, когда охранник содрал первую фотографию Натальи со стены.
