— Благодарю, Винченцо… — я протянул руку и хлопнул полицейского по плечу. — Я не забуду…
Винченцо расплылся в довольно улыбке, убрал башку из салона и замахал рукой.
— Пропустите, живее…
Фордик рванул с места, а я опять задумался. С полицией у меня нет никаких проблем. Нет проблем, от слова совсем, как говорил мой отец. Собственно, откуда они возьмутся эти проблемы? Я абсолютно законопослушный гражданин, моя компания легальна, а ребята не доставляют проблем закону. Мы не грабим, не убиваем, не занимаемся рэкетом и не торгуем наркотиками. Опять же, все верхушка полиции сидит на зарплате, а вдобавок я организовал благотворительный фонд помощи полицейским. Вот, недавно, помогли жене капрала Винченцо Костелло, я оплатил ей операцию на позвоночнике. Простые полицейские в ответ платят мне той же монетой. Не все, конечно, так просто, но отношения с законом у меня замечательные. С властями города пока тоже ладим, но это отдельный разговор.
Через десяток минут машина остановилась возле угла здания в стиле арт-деко, с большой, но скромной вывеской «Medicinal herbs from Montana».
Да, моя копания называется «Лекарственные травы из Монтаны» и оттого мне прилепили прозвище — Нealer. Да, Бенни «Знахарь» Вайт. Правда так меня называют только за глаза, ибо все понимают, что Бенни «Знахарь», как все знахари, может вылечить, а может и нанести непоправимый вред здоровью.
Возле парадного входа в здание торчало несколько крепких ребят, при виде машины они тут же рассредоточились, прикрывая нас со всех сторон.
Охрана, в Чикаго без нее никуда. Конечно, преступность здесь строго организована, но хватает мелких банд отморозков. Впрочем, силовой блок в нашей организации очень небольшой, всего десяток ребят, да и они совмещают несколько обязанностей разом.
— Ну что, Муся, пойдем работать?
Билли открыл дверцу, Мусий вальяжно выбрался на тротуар, следом за ним вылез я. Машинально мазнул взглядом по сторонам и направился к входу.
— Босс… — двери распахнулись.
Я кинул охранника и вошел внутрь. Быстрым шагом поднялся по лестнице и перед большой двустворчатой дверь бросил Билли.
— Сначала пусть зайдет Уайт, потом все остальные.
Рабочий кабинет. Ничего особенного, обшитые дубовыми панелями стены, камин, на полу ковер, сейф и рабочий стол. На стене большая карта Чикаго. Пахнет хорошим одеколоном, вирджинским табаком и бурбоном.
Здесь я всегда чувствую себя как в крепости, за надежными каменными стенами. Хотя это чувство ложное, захотят достать, достанут и здесь. Весь фокус в том, чтобы не доводить ситуацию до открытого конфликта. Но пока удается, хотя поначалу разное случалось. Нога до сих пор ноет в плохую погоду, хотя пулю я сам из себя вытащил.
Как уже говорил, мне нечего делить с остальными мафиозными группировками, ни с ирландцами, ни с макаронниками. У меня нет своих территорий, нет своих торговых заведений, я не снимаю ни с кого дань и ничего здесь не произвожу. И у меня почти нечего отобрать, а если Бенни «Знахарь» Вайт уберется из Чикаго или сыграет в гроб, убытки понесут те же итальянцы и ирландцы. И не малые убытки. Они просто вынуждены меня терпеть.
Как так?
Все достаточно просто. Гребаный «сухой» закон убил нахрен винокурение в гребаных Штатах. Изготовлять качественный товар сейчас совершенно невыгодно, торгуют в подавляющем большинстве жуткой бормотухой, поставляемое из Канады виски разливается сразу после перегонки, ни о каком соблюдении технологий и выдержке даже речи идти не может.
Мой товар совершенно другого качества. Благодаря отцу, я сумел приготовиться к «сухому закону». Среди лесов Монтаны разбросаны десятки винокурен и складов с товаром. Продукция снимается с выдержки и сразу же закладывается, работает полный цикл производства. В Монтане мне ничего не угрожает, потому что Монтана принадлежит моей семье. Итальяшки и прочие пробовали наехать, но от тех, кто пытались, даже костей не осталось. С Монтаны как с Дону, выдачи нет, так говорил мой отец.
В Чикаго товар поставляется под государственной охраной, под маркой технического и медицинского спирта, так как я официальный поставщик такой продукции. Еще часть продукции уже разлитого в бутылки тоже едет абсолютно легально, как медицинский виски. К счастью, гребаные составители, гребаной поправки, предусмотрели продажу алкоголя по медицинским показателям, через аптеку, по рецептам.
Повторюсь, товар самого высочайшего качества, такого в Штатах больше нет. Лучший бурбон и виски, самая чистая водка, даже бренди и ликеры, соперничающие с самой знаменитой мировой продукцией.
По прибытию в город, я сразу же умываю руки, по договору с мафией, продукцию получают итальянцы и ирландцы, согласно своим заявкам, они же разливают ее по таре и реализуют, через свои точки. Моего участия в этом процессе нет.
Остаток товара, самый качественный, тот самый, что идет под видом уже бутилированного медицинского алкоголя, уходит к богатеям и в верхушку власти города и штата. Насколько я знаю, бонзы сами барыжат им, но меня это абсолютно не касается.
Так вот, если мне перекроют кислород в Чикаго, все станет. Такого товара больше негде взять, а из Монтаны без меня никто ничего поставлять не будет. Верхушка власти и богатеи тоже сядут на задницу, потому что дерьмо они пить не хотят.
На самом деле, мой товар, едва ли составляет десять-двенадцать процентов от общего количества поставляемого алкоголя в Чикаго, но мне хватает. А мафиози, бодяжа мой качественный виски, увеличивают его количество втрое.
В общем, как уже говорил, изъятие Бенни Вайта из схемы, принесет жуткие убытки мафии, а денежки они считать умеют.
Не все так просто, как кажется, сложностей просто до хрена, транспортировка и взятки забирают очень большой процент прибыли, но схема пока работает. И будет работать еще лучше, когда достроят завод по производству официального спирта прямо здесь, в Чикаго, так как таким образом сойдут на нет транспортные расходы.
Ну да ладно…
Мусий сразу устроился на своем коврике возле камина, а я приземлился в обитое мягкой кожей кресло, откинул крышку шкатулки и достал из нее трубку и кисет с табаком.
Ритуал, рабочий день начинается с трубки и капельки бурбона.
Горлышко хрустального графинчика с легким звоном коснулось бокала.
Я неспешно раскурил трубку, сделал маленький глоток, откинулся на спинку кресла и зажмурил глаза от удовольствия.
Люблю сибаритствовать, хотя рос в довольно аскетических условиях. Ни мамаши и тем более, отец, своих детей баловать не любили.
Бате вообще похрену все было: все в твоих руках: хочешь есть — найди или добудь еду и ешь, обидели — пойди и дай сдачи, хочешь учиться — учись, хочешь денег — заработай или отними, не хочешь — твое дело. Жесткий и злой был человек, правда и справедливый. Собственно, я таким и стараюсь быть, хотя до настоящего Бенджамина «Дока» Вайта мне пока далеко. Как ни крути, я мягче и благоразумней. Впрочем, наверное, к лучшему.
