Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 96
– Такие халаты послушницы в монастыре, кажется, носят, – заметил начальник местного отдела полиции. – То есть не послушницы… а эти, как их… трудницы.
– Это иногда одно и то же, – сказал громко Макар.
Полицейские оглянулись на него.
Вообще, кто это такой?
Полковник Гущин – признанный уважаемый профессионал, их бессменный шеф, привез Макара с собой сегодня утром, когда пришло сообщение об обнаружении трупа. Положим, Клавдий Мамонтов, хоть и недавно работает, но в полиции области человек не чужой и уже довольно известный. Но этот тип! Синеглазый красавец блондин… Одни его рваные джинсы чего стоят и потертая косуха в заклепках, как у байкера.
– На коре дерева следы когтей, – бесстрастным тоном оповестил всех один из криминалистов. – На уровне середины среднего человеческого роста. Здесь и здесь, намного выше. Животное, которое их оставило, пыталось добраться до трупа повешенной. Подпрыгивало. И довольно высоко.
– А мы здесь не одни, – заметил Макар. – Я сразу почувствовал – за нами внимательно сейчас наблюдают. И много глаз.
Все как-то на секунду примолкли.
В лесу стрекотала сорока.
Клавдий Мамонтов оглядел заросли опушки леса, обрамляющие просеку и пятачок – перекресток трех дорог. Ему почудилось в кустах какое-то движение. Ветка колыхнулась…
Начальник местного отдела полиции расстегнул кобуру, достал пистолет и выстрелил в воздух. Выстрел эхом пронесся над лесом. Над верхушками деревьев взмыли в небо лесные птицы, щебеча и галдя.
Кусты зашевелились, затрещали ветки и…
Не менее десятка бродячих собак вдруг выскочило на перекресток – здоровенные псы, отнюдь не тощие, лохматые, похожие на волков. Они окружили людей у сосны, молча вперяясь в них, в труп, болтающийся на веревке, и в то, что валялось чуть поодаль, почти в центре тройного перекрестка.
Начальник полиции снова выстрелил в воздух. И вся свора, заходясь злобным лаем, кинулась назад – в лес.
– Собаки бродячие. Их и раньше в лесах было немало. А за время карантина, пока люди три месяца по домам сидели, они здесь полными хозяевами стали. Нам жалобы на них поступали. Живность растерзанную жители в лесах не раз находили. И друг друга они едят. Стая на стаю. Каннибалы. – Начальник местной полиции убрал пистолет.
– Их привлек запах крови, – сказал патологоанатом. – Они разорвали тот пластик, в котором, как я уверен, убийца и перевозил тело, когда использовал машину. А он ее точно использовал. Мы нашли следы протекторов – это внедорожник. Собаки лизали кровь с пластика. – Он указал на ошметки целлофана, который эксперты изымали с места убийства и упаковывали как вещдок. – Я уверен – здесь у нас осталась кровь потерпевшей.
– Значит, женщина была жива, когда ее привезли сюда и повесили? – громко из своего «далека» спросил полковник Гущин.
– Да. Я даже так вижу – все признаки механической асфиксии у нее присутствуют. – Патологоанатом поднял голову, вглядываясь в лицо повешенной. – Причина ее смерти – механическая асфиксия. До этого момента она была жива. Только ранена.
– Почему же она не сопротивлялась? Ведь нет признаков борьбы. Нет следов ее босых ног. – Гущин продолжал уточнять.
– Скорее всего, она находилась в бессознательном состоянии, – ответил патологоанатом. – Проведем биохимию, посмотрим. Возможно, ей дали какой-то препарат. Иначе это объяснить нельзя. Вряд ли она явилась сюда вместе со своим убийцей добровольно, истекая кровью.
– Так ее везти-то недалеко было, – вмешался начальник местного отдела полиции, кивая в сторону монастыря. – Судя по тому, что она у нас уже опознана как…
– Подождите, давайте с осмотром закончим сначала, – приказным тоном, не терпящим возражений, заявил из своего «далека» полковник Гущин. – С ранами разобрались, следы обуви обнаружили. Следы протектора автотранспорта тоже. Нашли пластик, в который заворачивали тело, на нем следы крови. Так, хорошо, а что с этим?
Он указал в сторону перекрестка, где полицейские сейчас расставляли вешки и натягивали желтую ограничительную ленту, намереваясь работать и там со следами.
Клавдий Мамонтов подошел к тому, на что указывал Гущин.
Кровавые ошметки… клочки рыжей шерсти… обглоданные кости.
– Останки какого-то животного, – ответил криминалист. – Его растерзали бродячие собаки.
– Растерзали как? Поймали и загрызли? Или оно уже было мертвым?
– Невозможно сейчас это сказать. Нужно исследовать.
– Это собака, Федор Матвеевич, – сказал Гущину Клавдий Мамонтов. – Рыжая собака. Не белка же. И не лиса.
– А может, лиса. – Эксперт глянул на него с вызовом. – По этим останкам определить визуально нельзя.
– Мне кажется – это собака, – повторил Клавдий Мамонтов, уже не так уверенно.
– Я же сказал, бездомные псы – они все каннибалы, – хмыкнул начальник местной полиции. – У нас тут всего восемьдесят километров от Москвы. И уже такое зверье в лесах. Что говорить о какой-то глухомани на севере? Вот что три месяца безлюдья могут сделать. И цивилизация вся прахом.
– Давайте снимать тело с дерева, – скомандовал патологоанатом. – Я его еще должен детально осмотреть здесь, на земле.
– Я хочу поговорить с теми, кто нашел и опознал труп, – объявил полковник Гущин.
– Обе свидетельницы в нашем полицейском фургоне сидят, я их пока попросил задержаться. – Начальник местного отдела полиции кивнул на припаркованные на удалении от перекрестка полицейские машины. – Беседуйте с ними там, Федор Матвеевич.
– Нет, пусть выйдут обе наружу из машины, поговорим на воздухе. – Гущин повернулся и зашагал прочь от сосны.
Клавдий Мамонтов и Макар, словно его свита, двинулись следом.
Клавдий успел заметить, как переглянулись между собой начальник местного отдела полиции и патологоанатом.
Да и взгляды других полицейских, провожавшие полковника Гущина, были весьма красноречивы.
Глава 4
Очевидцы
Дождь, которого ждал Клавдий Мамонтов, так и не полил. Напротив – выглянуло июльское солнце и стало даже припекать. До полицейских машин было совсем недалеко, однако на половине пути полковник Гущин неожиданно остановился. Он тяжело дышал. Ослабил галстук.
– Долой маску, Федор Матвеевич, здесь же никого нет, или на подбородок ее спустите, – посоветовал ему Клавдий Мамонтов, снимая пиджак от своего черного костюма и перекидывая его через руку. – Вам так дышать совсем невозможно. И перчатки долой. Свариться заживо можно в резине.
– И козырек дурацкий тоже прочь, – подхватил Макар Псалтырников.
Он и сам разоблачился – скинул косуху в заклепках, оставшись в белой футболке, с которой нагло скалился череп в зеленом берете.
– Не страшно сейчас такое носить? – спросил его Гущин, указывая на футболку с принтом. – Символ смерти.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 96
