Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
Надо сказать, когда Маргарет Тэтчер в середине жизни решила сменить конфессию, перейдя из методистской церкви в англиканскую, то отвечала своим критикам так: «Джон Уэсли считал себя членом Церкви Англии до самой своей смерти. Я не почувствовала, что преодолела какой-то огромный богословский барьер».
Методизм был частью широкого религиозного возрождения XVIII века (мы обычно считаем его веком Просвещения, энциклопедистов и антиклерикализма — и это вполне соответствует действительности, но не исчерпывает ее). С богословской точки зрения методизм не отличается от англиканской ветви христианства, особенно ее евангелистского крыла. Но в момент создания он все же разнился с застывшим и закостеневшим в формализме и консерватизме англиканством, декларируя необходимость личного обращения к Богу и спасения верой в искупительную жертву Христа. Проповеди Уэсли — который считал своим личным призванием спасение душ тех, кому он проповедовал — часто сопровождались сценами религиозного экстаза среди слушателей (к чему сам Уэсли относился неодобрительно, порицая чрезмерный энтузиазм).
Деятельность Джона Уэсли и его соратников и учеников принесла учение Христа в широкие народные массы, до того отстраненные от религии отношением к ним со стороны государственной англиканской церкви. Методизм распространялся как среди батраков-крестьян и горняков в отдаленных английских графствах, так и среди зарождающегося класса городского пролетариата в крупных метрополисах страны. Не исключено, что евангелизация рабочего класса Англии, осуществленная через методизм, была одной из причин того, что Британия, в отличие от практически всех других европейских стран, избежала революций в XIX веке. Правящие круги Британии, поначалу с опаской относившиеся к методизму как к потенциальной опасности, в итоге пришли к выводу, что он, наоборот, способствует стабильности.
Методизм оставил след и на англиканской церкви. Брат Джона Уэсли, Чарльз, написал около шести с половиной тысяч религиозных гимнов, которые стали частью и англиканской традиции, до того сторонившейся церковных песнопений. Но в отличие от мейнстрима англиканства, методизм всегда оставался религией прихожан, а не священников. Многие прихожане сами проповедовали на церковных службах и весьма активно участвовали в жизни приходов. Церкви методистов становились центрами общественной жизни окрестных кварталов, организовывали систему социальной поддержки нуждающимся, сеть знакомств и развлечений для прихожан всех возрастов.
Постепенно методизм приобрел респектабельность — в большой степени оттого, что его последователи приобщались к трезвой, размеренной, исполненной труда и бережливости жизни. Поэтому многие достигали вполне-таки материального успеха, и уже к середине XIX столетия в методистских приходах на севере Англии тон задавали владельцы заводов, шахт и прочих предприятий. Встречается мнение, что методизм помогал владельцам компаний, приучая их наемных рабочих к дисциплине, а также внедрял в сознание последователей пессимизм и чувство вины. Но вместе с тем методизм, подталкивая своих адептов к самоусовершенствованию, тем самым в немалой степени способствовал формированию руководства английского рабочего движения. Во многом благотворное влияние методизма на рабочих выражалось в крайне неодобрительном отношении к алкоголю и к пьянству вообще — бичу бедноты и весьма существенной статье расходов в бюджете семей рабочего класса. Поэтому трезвая жизнь существенно повышала его благосостояние. В политическом спектре Англии методизм традиционно находился на левом фланге, имея исторические связи как с Либеральной, так и с Лейбористской партией.
Нередко можно встретить высказывания о двух основных течениях методизма — респектабельном уэслианстве с одной стороны и примитивном методизме с другой. Именно последний часто называли «религией шахтеров». Примитивный методизм широко распространился в промышленных городах севера Англии и поддерживал тесные связи с Лейбористской партией. Вскоре после рождения Маргарет, в 1932 году, адепты обоих течений сделали попытку объединиться, создав на конференции в Лондоне единую Методистскую Церковь, соединившую уэслианцев, примитивных, а также единых методистов (преимущественно ремесленников и квалифицированных рабочих). Это событие было частью более широкого движения религиозного возрождения Британии в межвоенное время. Но полностью устранить разногласия между разными течениями в методизме не удалось. Это, кстати, демонстрирует и семья Робертсов. Несмотря на то что по соседству с их домом и магазином были две методистские церкви примитивного направления, семья во главе с Альфредом Робертсом предпочитала посещать другую церковь за несколько кварталов от дома, в центре Грантема (впрочем, надо сказать, что методистские общины города продолжали держаться обособленно и не признавали объединенную Методистскую Церковь вплоть до 1944 года).
В наше секулярное время упоминания о религиозности семьи Робертсов обычно сопровождаются сарказмом в адрес «долдонящих о Библии» зашоренных святош, и далее такого сарказма дело не идет — вся якобы и так понятно. Но надо сказать, что Альфред Робертс был далек от образа «долдонящего о Библии». Как я уже говорил, ему пришлось рано оставить и школу, и мечту стать учителем, но тяга к знаниям никогда не изменяла ему. Он много читал, его самообразование — весьма распространенное движение среди рабочих и нижнего среднего класса — дало ему хорошее понимание того, как устроен окружающий мир. Свидетельством этого являются и сохранившиеся тексты его проповедей. Из них видно, что Альфред Робертс вовсе не был фундаменталистом. Более того, он прямо заявлял, что «ортодоксия, традиционализм и фундаментализм могут быть для кого-то руководством, но они никогда не должны быть нашими цепями».
Альфред Робертс в наши дни скорее считался бы либеральным христианином. Он, в частности, поддерживал эволюционную теорию Дарвина. Более того, в его проповедях сам Господь выступал в виде эволюционной силы, дающей человечеству импульс в движении по пути прогресса. Ему были близки течения в христианстве, подчеркивавшие «исторического Иисуса» в противоположность божественному Христу и рассматривающие Библию как памятник того, как человек постепенно познавал Господа. Его проповеди не сводились к выдержкам или парафразам из Священного Писания. В них встречаются цитаты или мысли из Блаженного Августина, Лютера, Аристотеля, Милля, выдающихся английских поэтов (например, Уордсуорта или Поупа), и в то же время практически не встречаются ссылки на широко цитируемые в проповедях того времени классические богословские труды Фокса, Баньяна или даже Уэсли.
Вероятно, Маргарет в воспоминаниях несколько преувеличивала, говоря, что ее отец был одним из наиболее начитанных людей, которых она встречала в своей жизни, но он, несомненно, имел очень широкий кругозор и обширный круг чтения, а также всячески поощрял в дочерях любовь к книгам и чтению, причем вовсе не ограничивая их интерес к книгам религиозно-благочестивой литературой. Тем не менее Маргарет хорошо знала и любила читать Библию и, будучи уже на вершине своей карьеры, могла легко и со знанием дела ответить на вопрос о любимых строках из Священного Писания. Среди других христианских книг, ценимых ею с детства, можно отметить книги автора «Нарнии» К. С. Льюиса, в том числе саму «Нарнию».
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
