— А теперь, милая, идешь в дом и ни на секунду не забываешь, что ты хорошая жена.
Киваю. Он умеет убеждать. И я уже чувствую себя увереннее. Вот только отъезд Миши… Я готова летать хоть каждый день, лишь бы не оставаться в доме с его сыном.
Надо придумать, почему я должна уехать с мужем.
Фил, кажется, понимает, о чем я думаю, и говорит:
— Останься, Лиза. Ты же помнишь, чтобы уничтожить человека…
— Надо его узнать, — заканчиваю фразу.
— Вот и молодец. Пойдем.
Мы возвращаемся в дом. На кухне никого нет. Я мою посуду, а Фил доедает остывший завтрак. Я молчу, помня о привычке Вадима появляться бесшумно и не вовремя. Да, этот невыносимый мальчишка быстро довел меня.
— Налей кофе, — просит Фил. — И пойдем на веранду.
— И мне, если можно, — Вадим так неожиданно появляется в кухне, что чашка выпадает у меня из рук.
Раскалывается на две почти одинаковые части, и я смотрю на них, пытаясь унять бешеный стук сердца. Да что же это такое?
— Какая-то ты сегодня нервная. Может, тебе врачу показаться? Он тебе таблеточки от нервов пропишет, — заботливо говорит Вадим, приседая на корточки.
Я стою истуканом, глядя сверху на его темную взъерошенную макушку. И снова подступает истерический смех. Он у моих ног. Чем не ирония?
Фил напоминает о своем присутствии покашливанием, и я, отмерев, поднимаю глаза на него. Выражение лица «Лиза, возьми себя в руки». Быстро киваю и вежливо говорю, пропустив иронию Вадима мимо ушей:
— Спасибо.
— За что? — удивляется он.
— За то, что убрал осколки.
Вот неужели просто «пожалуйста» не мог ответить?
Наливаю кофе, ставлю на поднос и несу на веранду. Занимаю свое любимое кресло, Фил опускается в соседнее и, оглянувшись, шепчет:
— А мальчик-то тебя хочет.
Округляю глаза. Наверное, у нас слишком разные представления об этом понятии. Мне-то кажется, что Вадим меня ненавидит.
— Ты что несешь? — тоже шепотом спрашиваю.
— Может, конечно, это подсознательное желание иметь все то, что имеет папочка. Но надо подумать, как сыграть на этом.
— Ты когда успел стать психологом? — не без сарказма замечаю я.
— Лиза, зубки спрячь и выйди из образа стервы, нам это не надо.
Приходится внять его совету, потому что к нам присоединяется Вадим. Третьего кресла на веранде нет, так что он берет кофе, закуривает и становится напротив нас. Переводит взгляд с меня на Фила, а потом замечает:
— Вы совсем не похожи.
Глава 4 ВадимЯ все больше убеждаюсь, что с этой женщиной что-то не так.
Еще и этот братец… Он мне кажется каким-то мутным. Залепил Лизе пощечину, а она все равно как будто в нем поддержку ищет. Странно это все, очень странно.
И, конечно, не могу промолчать, когда мы втроем выходим на веранду. Понимаю, что не всегда близкие родственники должны быть «двое с ларца, одинаковы с лица», но не могу не заметить вслух.
Надо будет еще узнать, чем занимается этот Фил и что он вообще за человек.
После моего замечания, что они совсем не похожи, Лиза отвечает снова с этой приторной милой улыбкой:
— Так бывает.
— Ага, — соглашаюсь.
И, наверное, кто-то мог бы сказать, что я просто ревную батю к этой женщине, но интуиция орет, что мои сомнения вовсе не беспочвенны.
Фил тушит сигарету и говорит:
— Я, наверное, поеду с Михаилом Львовичем в Москву, у меня там тоже дела.
Вот еще один момент. Отец собирается уезжать, говоря при этом, что Лиза не любит перелеты, но она рвется с ним. Боится оставаться со мной в доме, удаленном от города, от людских глаз? Неужели думает, что я ее тут прирежу? Ну, или что еще…
Не о том, Вадим, думаешь. Ох, не о том…
Но я с какой-то дурацкой радостью думаю, что мы охрененно повеселимся, когда отец уедет. У меня будет несколько дней, чтобы расколоть этот орешек.
— И когда вы уезжаете? — спрашиваю у Фила вполне добродушно.
— Сегодня вечером.
Лиза вздрагивает, как только слышит мой голос. Она вообще ведет себя сегодня по-идиотски. Как будто что-то порвалось внутри. Копилось, копилось — и в итоге рвануло. То истерики, то разбитые чашки, то нервнишки.
— Тогда попрощаюсь с отцом, мне надо уехать в город. Не знаю, когда вернусь. Кстати, Лиза, — улыбаюсь так открыто и мило, — не одолжишь машину? А то я свою на СТО загнал.
Она недоверчиво хмурится на секунду, но потом отвечает:
— Конечно, только и Мишина в гараже.
— Не люблю мерсы, дай лучше свою простенькую «Шкоду».
— Ну хорошо, — пожимает она плечами.
— Я потом, честное слово, организую чистку салона.
Лиза снова хмурится и спрашивает:
— В смысле?
— Ну если я в салоне кого-нибудь трахну. Знаешь, я полгода жил в США, там и вошло в привычку трахаться в машине.
Она начинает кашлять, подавившись дымом. Фил вообще никак не реагирует на мои слова. А я мысленно улыбаюсь. Мальчишеская выходка, но мне почему-то до чертиков захотелось увидеть, как она проявляет эмоции, а не носит маску.
— Не смей трогать мою машину, — цедит сквозь зубы, а братец кладет ладонь на ее локоть, наверное, успокаивает.
— Ну ладно, — отвечаю я.
Иду в дом, сразу в кабинет отца. Он сидит за столом и печатает, бросая иногда взгляд на документ рядом. Заметив меня, он улыбается и закрывает ноутбук.
— Пап, — говорю, садясь в кресло, — ключи от машины дашь?
— Конечно, в прихожей в ключнице.
— Когда вернешься?
— Через пару дней, если все пройдет хорошо.
— Тогда до встречи. Я в город съезжу. Не знаю, успею ли вернуться до твоего отъезда.
— Вадим, — зовет меня отец, когда я уже подхожу к двери.
Оборачиваюсь, улавливая в его голосе нотки, за которыми должна последовать просьба.
— Что, пап?
— Понимаю, ты не очень должно быть доволен моим браком. Она почти на тридцать лет меня младше, но я люблю ее. Тебе надо это принять. Мы с твоей мамой тоже любили друг друга, только… — отец замолкает, прервав минуту откровенности, и потом добавляет: — Не обижай Лизу, когда я уеду. Она очень ранимая.
Ранимая? Боже, батя, что с тобой сделала эта баба? Но я киваю, отвечая:
— Конечно, я все понимаю.
Обманывать родителей нехорошо, но никто же не узнает об этом. Я почему-то уверен, что Лиза промолчит, что бы здесь ни случилось в отсутствие отца, хотя сегодня утром она пыталась как-то меня очернить перед отцом. Не успела — я вовремя появился на кухне. Так что интуиция не подвела — не так проста эта дамочка.
