— Тут ты права.
— А я вот буду, — сказала Сара, тряхнув головой.
— Знаешь, Сара, было бы замечательно, если б ты была рядом.
У Сары сердце подпрыгнуло от радости. Его взгляд обволакивал, словно мягкий бархат.
— Ты… ты будешь еще что-нибудь есть?
— Я бы лучше испробовал еще разок вкус твоих чудесных губ.
— Ну так испробуй, — проговорила Сара, чувствуя, как ее охватывает жаркой истомой. Рейд подался к ней, стоя на коленях и опираясь руками о землю. Он двигался так медленно, что, казалось, сам воздух застыл, подрагивая от напряжения.
Сара с замиранием сердца откинулась назад и легла на подстилку. Они касались друг друга только жадными губами. Никогда прежде Сара не испытывала ничего подобного — поцелуй наоборот. Это было забавно и в то же время необычайно захватывающе. Они все сильнее желали друг друга.
Рейд оставил ее губы и переместился к подбородку. Почти касаясь коленями ее головы, он наклонился над ней, целуя ее в горло, потом ниже, там, где был расстегнут ворот рубашки.
Сара принялась лихорадочно расстегивать пуговички. Вот-вот должно было произойти то, чего она так жаждала — они с Рейдом будут любить друг друга. Она принадлежит ему душой и телом, она безумно любит его. Ни один мужчина в мире не значил для нее так много, как Рейд, и ни одному из них она не предлагала себя, только ему. Она хотела принадлежать Рейду. Сейчас и всегда.
Наверное, Рейд чувствовал себя примерно так же или, может, просто слишком долго ждал, но он тоже был словно в лихорадке. Они оба судорожно срывали друг с друга одежду, которая мешала им прижаться кожей к коже.
Их поцелуи были быстрыми, жаркими, глубокими. Ласки становились все ненасытнее, движения — почти разнузданными, тела, охваченные страстью, уже не подчинялись им.
Но внезапно Рейд оторвался от Сары, глядя на нее виноватыми глазами.
— Что? — шепнула она, перебарывая панику. — Что случилось?
— Это неправильно. Так нельзя.
Сару словно окатило ледяной водой.
— Но… но я же не против.
— Нет, Сара. — Он покраснел и тяжело дышал, будто старался овладеть собой. Он что, рассердился? — Если мы продолжим, тебе будет больно.
— Ну и что? Я не хочу, чтобы ты останавливался. Я хочу, чтобы ты полюбил меня.
Приподнявшись на локте, Рейд отодвинул прядь волос с лица Сары и провел рукой по ее щеке.
— Милая моя, — зашептал он ей на ухо, — я и не хочу останавливаться, но только давай не будем торопиться. У нас полно времени. — Он нежно прижался губами к ее горлу. — Медленно даже лучше. — Он поцеловал ее в ямку над ключицей. — Я хочу, чтобы тебе было хорошо. Ты особенная, знаешь это, Сара?
Сара почувствовала, как по ее щекам текут слезы.
— Это от счастья, — торопливо проговорила она. — Просто я слишком долго ждала.
— Моя милая девочка, я тоже. — Он издал легкий смешок. — Это еще одна причина, почему я не хочу торопиться, иначе мы не успеем опомниться, как все кончится. — Рейд отер горячим пальцем слезы со щек Сары.
А потом начал снова целовать ее — медленно, нежно, словно успокаивая.
Позже Сара поняла, какой это был прекрасный подарок с его стороны. Каждая девушка заслуживает того, чтобы первый мужчина в ее жизни обращался с ней так, как вел себя Рейд в тот день.
Сара плакала всякий раз, как вспоминала об этом.
Она плакала и сейчас, спустя столько лет, скорчившись в кресле, прижав к груди старую школьную программку.
Ах, Рейд, что пошло не так?
Слезы текли по щекам Сары, а она сидела и вспоминала упоительный первый год работы в Мирабруке, когда они с Рейдом были без памяти влюблены друг в друга и мир был чудесен.
Выбрось к черту эту программку. Смотри вперед. Забудь.
Но она не могла забыть. Не вытирая слез, Сара взяла булавку и приколола листок на прежнее место.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Приехав домой в «Саутерн-Кросс», чтобы подготовиться к свадьбе, Энни Маккиннон привезла с собой и свою лучшую подругу Мелиссу, которой надлежало стать главной подружкой невесты. Присутствие в доме сестры было для Рейда словно глоток свежего воздуха. Он слишком долго находился в «Саутерн-Кросс» один, а потому очень обрадовался, когда сестра наконец приехала и в доме поднялась предсвадебная кутерьма.
— Интересно, кто это написал? — спросила как-то вечером Мелисса.
Рейд поднял голову от журнала «Скотоводство».
— Что написал?
Мелисса тряхнула свежим номером «Мирабрукской звезды», полученным с последней почтой.
— Это письмо в рубрику «Письма читателей» в местной газете.
— И о чем оно? — поинтересовалась Энни, расположившаяся на софе с женским журналом.
— Послушайте, я вам прочту, — сказала Мелисса.
— Это обязательно? — проворчал Рейд.
— Да ладно тебе, Рейд, пусть читает.
Рейд и не надеялся переубедить Энни. После нескольких месяцев, проведенных в Италии с женихом, сестра сильно изменилась, но по-прежнему живо интересовалась местными сплетнями.
Мелисса молча переводила взгляд с брата на сестру и обратно.
— Ладно, читай свое письмо, — сдался Рейд, — если тебе так уж хочется.
— Вот и хорошо. — Мелисса кашлянула, прочищая горло. — «Я много лет люблю одного человека, а он, хотя и испытывал ко мне сильное чувство, я это знаю точно, теперь предлагает мне только дружбу. Он прекрасный человек и самый лучший друг, но одной только дружбы мне недостаточно.
Он так и не сказал мне, что заставило его передумать. Насколько мне известно, у него нет другой женщины, но скажите: разве не глупо с моей стороны ждать годы напролет в надежде, что он снова меня полюбит?»
Мелисса ухмыльнулась:
— Разве о таком спрашивают? Вот бедняжка-то. Вы не догадываетесь, кто бы это мог быть?
Мгновение помолчав, Мелисса посерьезнела:
— Энни, что случилось?
Рейд уже не слышал ответа сестры — он так стремительно вскочил на ноги, что стул с резким скрежетом подался назад по натертому дощатому полу.
— Я… я только что вспомнил… про одно дело. — Не обращая внимания на сестру, с беспокойством смотревшую на него, Рейд круто развернулся, выбежал за дверь и далее по коридору на заднюю веранду. Захлопнув за собой дверь, он прислонился к ней спиной, тяжело дыша.
Письмо написала Сара. Рейд глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Бедная девушка в отчаянии написала в газету, и Энни догадалась об этом. А теперь, когда он сам себя выдал, наверняка сообразила и Мелисса.
Подойдя к перилам веранды, Рейд постоял, сунув руки в карманы и устремив взгляд на конный выгул. Надо было давным-давно дать понять Саре, что она свободна, и не доводить дело до такого.
