Бурундум, бум-бум, умчан!
Что это значит, никто не знал. Потому что шаманы разговаривают с духами на их языке. Но от этих ударов все дурные мысли у людей вылетели… и превратились в мошку, комаров и оводов.
Но куда дальше деваться, злые мысли не знали. Они тучей вились над людьми, лезли в рот, в уши и в глаза, норовили забраться под кожу. Наверное, хотели вернуться обратно…
– Ай, что это? – кричали люди и пытались отмахиваться.
– Видите, сколько дурных мыслей у вас было, – радовался шаман.
Но его сородичей это нисколько не радовало:
– Лучше бы ты их загнал обратно, – вопили они.
Пока костер горел, мошка и комары еще не так донимали. Но как только огонь погас, стали бросаться даже на собак и оленей. Да и самого шамана так покусали, что лицо у него заплыло.
Поняв, что он ничего не может поделать с мошкой, шаман обратился к Небесному владыке. Тот появился через три дня.
– Извини, не узнал, – сказал Повелитель неба. И увидев черный рой, только руками развел:
– Мысли обратно не загонишь.
– Что же мне делать? – спросил Искусный Шаман, которого за глаза теперь называли Искусанным. – Я же хотел как лучше. Я же хотел сделать всех счастливыми.
– Глупый ты, – вздохнул Повелитель Неба. – От плохих мыслей нельзя совсем избавиться. С ними нужно бороться внутри себя. А не выпускать наружу…
Он хотел еще что-то сказать, но тут Верховного владыку цапнул за нос комар. И он поспешил к себе на небо. На небе было прохладно. И мошка туда не долетала.
С тех пор и живет на земле мошка. И ничего не боится. Даже к дыму от костров привыкла. Только зимой она исчезает, потому что не любит холода. А может, зимой у людей дурных мыслей меньше. Им некогда ссориться, злиться, завидовать. Нужно думать о том, как выжить.
– Но и от мошки польза есть. Ею рыба кормится, – сказал Юкагирыч. – Кстати, ты подледный лов любишь?
– Не очень, – признался я.
– Жаль. А то я бы тебе устроил зимнюю рыбалку.
По совету ворона я свернул с трассы. И вскоре увидел огромное ледяное поле. Лед всех оттенков – от светло-розового до голубого светился и сиял на солнце.
– Что это? – ахнул я.
– Наледь. Она появляется зимой, там, где бьют сильные ключи, и держится порой до сентября. А иногда вообще не тает. Обрати внимание, что мошки здесь почти нет, поэтому сюда часто и олени выходят и медведи. Мошка ведь не только человека донимает.
Я вышел из машины полюбоваться искрящимся льдом.
– Смотри, олени, – сказал вдруг Юкагирыч.
– Где? – завертел я головой.
– Вон там, – указал крылом ворон. Я полез в машину, достал из бардачка бинокль… но увидел только две крошечные фигурки, которые быстро удалялись, пока не превратились в точки.
