— Выкладывай, Спенс!
— Малютка Мойра может быть проституткой, но она явно не ординарна: изящно сложена, у нее правильная речь, не груба и не вульгарна. Черты лица у нее, это видно даже сейчас, изысканны и почти благородны. Я уже намекнул на то, что она твоя дальняя родственница.
Спенс сделал паузу для большего эффекта.
— Продолжай, — попросил Джек, все более уверяясь, что ему вряд ли придется по вкусу предложение Спенса.
— Почему не выдать Мойру за леди? — увлеченно произнес Спенс. — Ввести ее в большой свет и найти мужа. Это стало бы для нас прекрасным развлечением. От всех этих разношерстных денди, которые слоняются по Лондону, нет никакого проку. Почему бы не представить «леди Мойру» высшему обществу и не обвенчать ее с одним из этих самодовольных фатов?
Вначале Джек выглядел изумленным, потом начал неудержимо и бурно смеяться.
— Твое немыслимое чувство юмора, Спенс, лишает меня дара речи. Но эта идея определенно имеет смысл. — Он задумался, всесторонне оценивая предложение друга. — Однако девушка нуждается в существенной полировке.
— Помни, уже известно, что она провинциальная девица. Никто не будет ждать от нее полного совершенства.
— Это просто дар судьбы, что она так хорошо говорит. Но чтобы сделать из нее леди, понадобится немало времени и энергии. Я не уверен, что мне захочется приложить столько усилий для решения этой задачи.
Разумеется, замысел превратить свиное ухо в шелковый кошелек пробуждал в Черном Джеке свойственную ему любовь к авантюрам, и Спенс понимал это. Но Джек был не только увлечен интригой подобного предприятия — игрок в нем видел во всем этом способ пополнить свои финансы.
— Как насчет того, чтобы сделать ставки? — поинтересовался он.
— Я так и думал, что до этого дойдет, — прыснул Спенс и хлопнул Джека по спине. — Какое приключение, а? Один из нас станет богаче, ты избавишься от ирландской «родственницы», и мы оба будем потом долгие годы рассказывать эту историю, сидя в удобных креслах и попыхивая сигарами. Ставлю две тысячи фунтов против пары твоих серых, что ты не сумеешь выдать девушку за леди и просватать ее в течение… ну, скажем, трех месяцев.
— Трех месяцев, — повторил Джек, задумчиво потирая не бритый подбородок. Две тысячи фунтов — деньги немалые, но с другой стороны, серые — единственная ценность, которой он владеет. — Не знаю, не знаю… Пройдет по меньшей мере четыре недели, пока она сможет показаться на людях.
— Ты должен употребить это время на то, чтобы вышколить ее, — с живостью предложил Спенс. — Ты же рисковый парень, Джек! Ну, что ты скажешь? Принимаешь вызов?
Приятель подначивал его так добродушно, что Джек просто не мог отказаться.
— С одним условием, — сказал он. — Девушка должна дать согласие на эту затею. В противном случае пари отменяется.
— Принято, — радостно отозвался Спенс. — Я совершенно убежден, что ты сумеешь уговорить свою гостью участвовать в нашей маленькой авантюре. Возвращение на улицу гораздо менее соблазнительно, чем семейное счастье.
Глава 2
Мойра О’Тул не могла уснуть. Она очень волновалась по поводу истории, в которую угодила. С той минуты, как она выпрыгнула на ходу из кареты лорда Роджера Мэйхью и ударилась головой, она ничего не помнила. Судя по тому, что она знала о мужчинах — надо признаться, до чертиков мало, — они были эгоистичными, безумно похотливыми негодяями, которые представляли постоянную угрозу для беспомощных женщин. Если они не получали желаемого, то заставляли своих потенциальных жертв страдать. Соответствует ли Джексон Грейсток своему прозвищу? Мойра гадала об этом, рисуя в воображении человека, постель которого занимала. Он выглядел как настоящий джентльмен, но в его выразительных серых глазах отражалась пресыщенность человека, который постоянно и безудержно предается всем возможным порокам.
Был ли Черный Джек — само это прозвище бросало Мойру в дрожь — членом знаменитого «Клуба адского пламени», как лорд Роджер? Она должна быть предельно осторожной, твердила девушка себе, иначе снопа попадет в опаснейшую переделку. Черный Джек и его друг ни в коем случае не должны узнать ее постыдную тайну. Мойра ожидала, что жизнь в Лондоне будет очень трудной для бедной ирландской иммигрантки, но никак не предполагала, что столкнется с таким неприкрытым злом.
Сжимая в руке золотой медальон, который висел на тоненькой цепочке на ее шее, Мойра вспоминала свою праведную мать и думала о том, в какое отчаяние та бы пришла, увидев свою дочь в таком положении. Медальон был бережно хранимой семейной ценностью, унаследованной от бабушки, которая умерла, рожая Мэри, мать Мойры. Мэри очень дорожила медальоном: в нем хранилось поблекшее изображение молодого человека в военной форме — отца Мэри и дедушки Мойры.
Мысль о том, что она незаконнорожденная, мучила Мэри. Она отдала медальон дочери, объяснив, что в нем содержится доказательство их с Кевином благородного происхождения. Монахини, воспитывавшие Мэри, сказали ей, что ее отец был английским дворянином, бросившим ее беременную мать.
«Мама, что мне делать?» — в отчаянии задавала Мойра вопрос, на который не ждала ответа. Щеки ее были мокрыми от слез, она закрыла глаза и внезапно погрузилась в сон. Она не видела, как призрак леди Амелии склонился над ее ложем, но на губах у девушки появилась слабая улыбка, когда мягкое тепло обволокло ее и приняло в свои объятия.
Джек пробудился гораздо позже, чем солнце выглянуло из плотной завесы облаков. Он потянулся и зевнул, слегка озадаченный тем, что лежит в комнате для гостей, но тотчас вспомнил, в чем дело. Его собственная кровать занята женщиной, которую он сбил своей каретой. Джек даже застонал от огорчения. Он едва в состоянии содержать самого себя, а тут на него легла ответственность за кого-то еще. Но что поделаешь? Он сиповат и не может выгнать жертву своей неосторожности на улицу.
Джек быстро встал и позвонил Петтибоуну. Слуга, облаченный в неизменный черный костюм, появился почти мгновенно — с Подносом, на котором стояли чайник с чаем и чашка.
— Ах, Петтибоун, вы, кажется, всегда угадываете мои желания. Хотя, сказать по правде, глоток крепкого бренди сослужил бы мне еще лучшую службу. Что-то мне подсказывает, что сегодня стоит хорошенько подкрепить силы.
— Вы намекаете на вашу гостью, сэр?
— Стало быть, мне не приснилось, — вздохнул Джек. — Я надеялся… впрочем, это пустое. Она проснулась?
— Да, мисс Мойра уже не спит. Я отнес ей поднос несколько минут назад. Простите мою смелость, сэр, но я полагаю, вам придется нанять женщину, которая ухаживала бы за ней.
— Какого дьявола я должен оплачивать еще и услуги горничной? — риторически поинтересовался Джек.
Помогая ему одеться, Петтибоун отнюдь не помог Джеку решить возникшую проблему. К тому времени как Джек покончил с завтраком, он уже был готов сообщить Мойре о той идее, которая осенила его и Спенса накануне. Он понимай, что затея безрассудная, но чем больше он об этом думал, тем более привлекательным ему казалось выдать особу более чем сомнительных занятий за настоящую леди. Одурачить высший свет — при одной мысли об этом Джека охватывал восторг. К тому же таким образом он ее пристроит, и его совесть будет чиста. Чем скорее он избавится от тягостного бремени, тем лучше.
