— Знаю.
Она посмотрела в окно машины. Дома по обеим сторонам улицы по-прежнему спали, только в некоторых окнах зажглись огни. Кое-где еще висели оранжевые бумажные звезды. В этом году никто не погиб на пожаре. Конечно, пьяные драки и всякое такое, но не хуже, чем обычно. Ее начало подташнивать. Ничего удивительного. Уже больше часа, как она на ногах, и до сих пор во рту маковой росинки не было. Она заметила, что отвлеклась от разговора со Свеном-Эриком, и постаралась снова включиться. Он спросил, как ей удавалось сотрудничать с фон Постом.
— Да нам с ним особо и не приходилось сотрудничать, — ответила она.
— Черт подери, мне нужна твоя помощь, Анна-Мария. На нас — тех, кто займется этим делом, будет оказано огромное давление, да еще и этот задавака плюс ко всему на нашу голову. Сейчас мне как никогда нужна поддержка коллеги.
— Да это шантаж чистейшей воды!
Анна-Мария невольно рассмеялась.
— Я делаю, что могу, — угрожаю и шантажирую. Кстати, тебе только полезно немного подвигаться. Ты ведь можешь побеседовать с сестрой, когда мы ее разыщем. Помоги мне хотя бы на начальном этапе.
— Конечно. Позвони мне, когда найдете ее.
Свен-Эрик наклонился к рулю и бросил взгляд на ночное небо.
— Какая луна! — проговорил он. — Сейчас бы в лес да подкараулить лису!
* * *
В офисе адвокатской фирмы «Мейер и Дитцингер» Ребекка Мартинссон взяла из рук Марии Тоб телефонную трубку.
Мария сказала, что звонит какой-то Муми-тролль. Это может быть только один человек. Перед глазами встало кукольное личико с курносым носиком.
— Ребекка Мартинссон.
— Это Санна. Не знаю, слушала ли ты новости. Виктор убит.
— Да, я только что услышала. Соболезную.
Ребекка машинально взяла ручку и написала на желтой клейкой бумажке: «Сказать «нет»! НЕТ!»
Санна Страндгорд на другом конце провода глубоко вздохнула.
— Я знаю, что мы давно не общались, но ты для меня по-прежнему ближайшая подруга. Просто не знаю, кому позвонить. Это я нашла Виктора в церкви, и я… Но ты, возможно, занята?
«Занята?» — подумала Ребекка, чувствуя, что ее распирает недоумение — как ртуть поднимается в перегретом термометре. Что за вопрос? Неужели Санна думает, будто кто-то мог бы ответить на него положительно?
— Само собой, я не занята, когда ты звонишь по такому делу, — ответила она мягко и прижала руку к глазам. — Так это ты обнаружила его?
— Это было ужасно! — Голос Санны звучал глухо. — Я оказалась в церкви около трех утра. Вечером он должен был прийти поужинать со мной и девочками, но так и не появился. Поначалу я подумала, что он просто забыл. Ты знаешь, как это бывает, когда он один в церкви, — забывает обо всем на свете. Я ему всегда говорю, что хорошо быть таким христианином, пока ты молодой парень и не несешь ответственности за детей. Тут приходится молиться, пока сидишь в туалете.
Она на мгновение замолкла, и Ребекка подумала: заметила ли Санна, что говорит о Викторе так, словно он все еще жив?
— Но потом я проснулась среди ночи, — продолжала Санна. — С таким чувством, как будто что-то случилось.
Она прервала свой рассказ и начала напевать псалом.
Ребекка уткнулась взглядом в текст на мерцающем экране компьютера, но буквы вырывались из строчек, перегруппировывались и образовывали ангельское лицо Виктора Страндгорда, залитое кровью.
Санна Страндгорд заговорила снова. Казалось, ее голос вот-вот сорвется. Ребекка узнала этот тон. Черная холодная вода под блестящей поверхностью.
— Они отрубили ему руки. И глаза у него… в общем, все это так странно! Когда я перевернула его, весь затылок был совершенно… Я просто схожу с ума. Меня разыскивает полиция. Сегодня рано утром они пришли ко мне домой, но я сказала девочкам, чтобы сидели тихо как мышки, и мы им не открыли. Полиция наверняка подумает, что это я убила собственного брата. Потом я забрала девочек и уехала из дома. Я на грани срыва. Но это не самое ужасное.
— Не самое ужасное? — переспросила Ребекка.
— Сара была со мной, когда я нашла его. Собственно, Лова тоже, но она спала в санках снаружи. А Сара в состоянии шока. Она не разговаривает. Я пытаюсь достучаться до нее, но она лишь смотрит в окно и поправляет без конца волосы.
Ребекка почувствовала, как в животе что-то сжалось.
— Санна, ради всего святого! Обратись за помощью! Позвони в психотерапевтическую консультацию и скажи, что приедешь по срочному делу. И тебе, и девочкам сейчас необходима помощь. Понимаю, что это звучит пафосно, но ведь…
— Не могу, и ты прекрасно знаешь почему, — всхлипнула Санна. — Мама с папой решат, что я окончательно сошла с ума, и отберут у меня детей. Ты же знаешь, что они за люди. А наш приход категорически против психологов, больниц и всего такого. Они никогда бы меня не поняли. С полицией я боюсь разговаривать — как бы не было хуже. И к телефону боюсь подходить — вдруг это какой-нибудь журналист? Поначалу, когда Виктор повидал Бога, было очень тяжело — многие звонили и говорили, что у него галлюцинации и что он вообще псих.
— Но ты ведь понимаешь, что не сможешь прятаться бесконечно, — умоляюще проговорила Ребекка.
— Я этого не вынесу, не вынесу, — пробормотала Санна, словно разговаривая сама собой. — Прости, что позвонила и отвлекла тебя. Возвращайся к своей работе.
Ребекка мысленно выругалась.
— Я приеду, — вздохнула она. — Ты должна пойти в полицию и ответить на их вопросы. Я приеду и пойду с тобой, хорошо?
— Хорошо, — прошептала Санна.
— Ты можешь вести машину? Доберешься до бабушкиного домика в Курравааре?
— Могу попросить приятеля, чтобы он меня отвез.
— Отлично. Зимой там никого не бывает. Возьми с собой Сару и Лову. Ты помнишь, где лежит ключ. Затопи печь. Я приеду во второй половине дня. Ты продержишься до того времени?
Положив трубку, Ребекка посмотрела на телефон пустыми глазами. Внутри у нее царил полный хаос.
— Просто невероятно, черт подери! — сказала она Марии Тоб. — Ей даже не пришлось меня ни о чем просить.
Ребекка посмотрела на часы. Затем закрыла глаза, втянула воздух через нос и сделала выдох через рот, выпрямив спину и опустив плечи. Мария и раньше замечала, что она так делает — перед переговорами и важными встречами. Или когда приходилось вкалывать по ночам, поскольку утром сдавать срочную работу.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила Мария.
— Даже не хочу прислушиваться к своим ощущениям.
Ребекка покачала головой и устремила взгляд в окно, чтобы не встречаться глазами с обеспокоенной Марией. Закусила губу. Дождь на улице прекратился.
— Дорогая моя, — проговорила Мария, — ты не должна во всех ситуациях оставаться пай-девочкой. Иногда бывает полезно отпустить тормоза и дать себе немного покричать.
