— Я и не верю, — подтвердил он. — Но твоя мачеха права — при королевском дворе подвизается много влиятельных семейств, и каждое из них мечтает женить принца на своей дочери. Если Анабель встанет на их пути, они уничтожат ее, не задумываясь. А свалят всё на старое предсказание. Я рад, что его светлость запретил твоей сестре ехать на бал. Не сомневаюсь, она и сама поймет, что это было сделано для ее блага.
Я предпочла промолчать. Как же плохо он знал Анабель.
Глава четвертая, в которой появляется чудовище королевского замкаРобер разбудил меня ранним утром. Он ворвался в опочивальню, оттолкнув пытавшегося помешать ему лакея.
— Хватит дрыхнуть, ваше высочество! — довольно непочтительно прорычал он.
А я едва смог приподнять голову. Уснул я перед самым рассветом. После вчерашнего разговора с отцом меня всю ночь мучили кошмары. Стоило закрыть глаза, и мне являлись девицы самых разных мастей и возрастов.
— Подите вон, голубчик! — велел лакею де Клермон.
Но тот, понятное дело, застыл на пороге, ожидая распоряжений от меня. Я кивнул, подтверждая слова Робера, и слуга мгновенно исчез.
— Если ты разбудил меня, чтобы сообщить, что ты поссорился с невестой или собрался поохотиться на кабанов, я отправлю тебя в ссылку, — пригрозил я, лениво выбираясь из постели.
— О нет, Лэнс, чтобы проснуться ни свет, ни заря после вчерашнего весьма обильно залитого вином ужина у меня были гораздо более серьезные причины.
Тон его был совсем не похож на обычный, и я почувствовал неприятный холодок в груди.
— Что-то случилось? — я набросил на плечи халат и потянулся за колокольчиком. Чтобы проснуться окончательно, мне было просто необходимо выпить чашку чая.
Но друг протестующе взмахнул рукой.
— Потом, Лэнс! Я не хочу, чтобы то, что я собираюсь тебе сказать, слышали чужие уши. Ты помнишь виконта де Перье?
Я порылся в памяти и кивнул.
— Да. Кажется, он доводится дальним родственником твоей дражайшей невесте?
— Именно так, — подтвердил раскрасневшийся и всё еще тяжело дышавший Робер. — Поэтому я и узнал так быстро эту новость. Надеюсь, ты уже окончательно проснулся? Так вот — виконт де Перье погиб этой ночью в подвалах вашего дворца.
Я взглянул на него с изумлением.
— О чем ты говоришь? Что ему понадобилось в подвалах? Тем более, ночью.
— Ты спрашиваешь об этом меня? — вопросом на вопрос ответил де Клермон. — Спроси об этом своего предка, которому вздумалось объявить награду за победу над вашим чудовищем.
Должно быть, я еще не проснулся. Я плохо понимал, о чём он говорит.
— Сосредоточься, Лэнс, сосредоточься! — потребовал Робер. — Виконт в полночь спустился в подземелье, и последнее, что слышал впустивший его туда стражник, был его душераздирающий крик.
— Но ворота в подземелье заперты, и стража стоит там именно для того, чтобы никого туда не пускать!
— Он подкупил стражу, — Робер заговорил несколько спокойнее. — Он посчитал, что стоит потратить на это дело несколько золотых монет, чтобы получить неизмеримо больше. Сколько там обещал за это твой прапрадед? Сто тысяч гульденов и целое герцогство в придачу?
Это была еще более давняя история, чем история с колдуном в лесу. И награда за победу над чудовищем была объявлена несколько сотен лет назад. Я думал, о ней давно уже забыли. По крайней мере, наша семья делала всё, чтобы разговоры о живущем в подземелье монстре не выходили за пределы дворца. В эту тайну были посвящены только избранные.
— Откуда он мог узнать о подземелье? В Асландии не осталось ни одной старинной книги, где бы хоть слово говорилось об этом!
— Прости! — де Клермон опустил голову. — Боюсь, это моя вина. Я рассказал об этом Лотте, а она, должно быть, — своему кузену.
Я так и знал, что эта помолвка не доведет его до добра. До знакомства с Шарлоттой он умел держать язык за зубами. Тем более, если речь шла о государственной тайне.
— Послушай, Лэнс, я рассказал ей самую малость — только о чудовище, подземелье и награде. Обо всём остальном она не знает.
Робер был посвящен в эту тайну на правах моего лучшего друга. Теперь мне было понятно, что я и сам когда-то оказался не в меру болтлив.
Через полчаса я уже стоял перед гневными очами отца.
— Стражу перед воротами в подземелье немедленно заменить. Провинившихся — в каземат! Если их смогли подкупить однажды, смогут и в другой раз. И да — пусть де Клермон предупредит свою невесту, что излишняя болтливость до добра не доведет. Кстати, это относится и к нему самому. Что же касается виконта… Думаю, он упал с моста, когда шел во дворец. А река, как все знают, быстра и глубока. Шарлотте де Треви придется подтвердить, что ее кузен вечером был слишком пьян. И еще, ваше высочество, — он сделал паузу, — я не хотел бы, чтобы эта история дошла до ушей ее величества. Зачем волновать ее по пустякам?
Я чуть наклонил голову, соглашаясь с его словами. У матушки и без того хватало переживаний.
Глава пятая, в которой Ана пытается растопить слезами сердце Марго— Марго, ты должна поговорить с отцом! — сестра сложила руки в умоляющем жесте. Она умела казаться трогательно-беззащитной, и трудно было найти человека, который в такие моменты устоял бы перед желанием ей помочь. — Он тебя послушает, ты же знаешь! Если ты попросишь его отпустить меня на бал, он не сможет тебе отказать.
Мы никогда не были особенно близки. Я была вольным ребенком, не признававшим условностей и авторитетов, а ей с детства внушали, что дочь герцога должна обладать хорошими манерами и безупречной репутацией. Когда однажды я пыталась научить Анабель ездить верхом без дамского седла, мне пришлось целую неделю выслушивать нравоучения бабушки, которая в итоге запретила мне общаться с сестрой без присутствия взрослых, боясь, что я могу привить ей дурные привычки.
— Прислушайся к отцу, Ана! Зачем тебе этот бал?
Сестра мгновенно изменилась. В голосе появились истеричные нотки, и в ее огромных голубых глазах уже не было слёз.
— Ты просто завидуешь мне, Марго! Потому что король пригласил меня, а не тебя! Хотя ты старшая дочь, и тебе, конечно, самой хотелось бы быть на этом балу! Нет-нет, не возражай, я всё равно тебе не поверю! Каждая девушка благородного происхождения мечтает выйти замуж за принца! А ведь тебе уже девятнадцать лет! Если ты и в этом сезоне не будешь представлена ко двору, то так и останешься старой девой!
