— Почти? — Король насмешливо приподнял бровь.
— Почти. Взамен на обещание обелить вашу репутацию в глазах короля я попрошу об услуге. О, прошу выслушать меня до конца, ведь это ничего не будет вам стоить! — поспешил заверить Альдор. — Сейчас у меня нет поводов молить о помощи, но однажды такой день может настать. И тогда и только тогда, когда отчаяние поглотит меня, я буду рассчитывать на вас. Клянусь, что не стану требовать от вас действий, порочащих ваше или чье-либо доброе имя. — Он вытащил из-под сорочки символ веры — серебряный диск на тонкой цепочке. — Клянусь святым дыханием Хранителя.
Энриге Гацонский выслушал гостя молча, но хмурился тем сильнее, чем слаще становились его речи. Явно размышлял, стоило ли соглашаться.
— Странную игру вы ведете, эрцканцлер. Что мешает мне дать вам клятву и позже отказаться от своих слов?
Альдор невозмутимо пожал плечами.
— Совесть вашего величества. Вы достойный муж, человек старой закалки, выросший во времена, когда столпы веры казались нерушимыми, а клятвы исполнялись до последнего вздоха. Но времена изменились. Привычный вам мир трещит по швам, карта материка рассыпается на осколки, всюду вольнодумцы и еретики, предатели и изменники, ищущие, как бы оторвать себе кусок побогаче, пока великие умы грызутся друг с другом за вещи, которые доказать-то невозможно. И вы, точно одинокий многовековой дуб, выросший посреди поля, пытаетесь устоять под напором этой непредсказуемой стихии, силитесь дать кров и опеку тем, кто нашел приют под раскидистой кроной. — Альдор улыбнулся. — О, я верю вашему величеству, ибо вами движут благородство и долг. Вы способны спланировать великую хитрость, но совесть не позволит вам нарушить уже данное обещание. Благородная черта, что погубила многих хороших людей.
Король молчал. Граувер, чувствуя, что полностью завладел его вниманием, продолжал:
— Я знаю, что новая вера моего короля причиняет вам боль. Знаю и понимаю это, но хочу напомнить, что именно я все эти годы поддерживал союз Хайлигланда и Гацоны. Да, у вас есть обязательства перед империей — ваша дочь замужем за лордом Демосом, а Горелому лорду даже я не рискну перечить открыто. Да, вы не станете переходить дорогу Эклузуму, ибо гнев божьих людей погубит всех нас. Но я никогда не потребую от вас подобного. Все, чего я смею просить — однажды оказать услугу лично мне. Не Хайлигланду, не моему королю, но мне — Альдору ден Грауверу. И взамен клянусь сделать все возможное для укрепления вашего положения.
Энриге опустился в кресло и устало потер глаза. Как же он сдал за эти годы. Волосы значительно поседели и поредели, кожа истончилась и высохла, даже некогда могучие руки стали тоньше, а пальцы загибались крючками. Глядя на короля, Альдор отчего-то подумал, что воспользоваться услугой мог бы и не успеть — казалось, Энриге уже готовился к смерти.
— Хранитель с вами, Альдор ден Граувер, — вздохнув, сказал король и вытащил из-под воротника золотую цепь с усыпанным алмазами диском. — Клянусь оказать вам такую услугу, когда вы того потребуете. Именем Хранителя и всех его вознесшихся детей.
Эрцканцлер поклонился.
— Я никогда не забуду вашей милости.
— Уж надеюсь.
— Также нам нужно вынести решение и о другом, куда более важном, вопросе. — Король устало взглянул на обнаглевшего барона, но жестом велел говорить. — Хотя свадьбу кронпринца назначили на ближайшую осень, в свете новых обстоятельств необходимо ускорить процесс. Иначе можем не успеть.
— Но траур Умбердо…
— Был делом добровольным и давно закончился. Это не повредит ничьей репутации. От лица короля Грегора я настаиваю на том, чтобы свадьба состоялась в День середины весны.
— Через месяц? — опешил гацонец.
Альдор демонстративно обозрел убранство кабинета.
— Уверен, этого хватит на подготовку. Хайлигланд, конечно же, в стороне не останется. Мы бедная, но очень гордая страна. Кое-какие запасы у нас остались.
Король бессильно взмахнул руками и развалился в кресле.
— Это же будущий правитель Гацоны! Даже моя коронация готовилась полгода, а вы хотите сделать деревенские гуляния из королевской свадьбы.
— Уверен, мы успеем обо всем позаботиться. Но вы и так понимаете, что медлить уже нельзя. Не теперь.
— Граувер, вы меня убиваете…
— Ваше величество убивает слабое сердце. Я же за всю свою жизнь убил лишь двоих, в чем до сих пор раскаиваюсь.
Энриге сдался:
— Господь с вами, я согласен. Свадьба состоится через месяц, начнем же подготовку немедленно. Двору объявим завтра.
Альдор с готовностью кивнул.
— Я хотел бы сообщить эту новость леди Рейнхильде лично.
— Увы, это невозможно. Она, как вам уже известно, гостит в Виенце. До вольного города пять дней пути. Четыре — если очень поторопитесь. Но у вас, полагаю, этого времени нет.
— Ваше величество, как всегда, правы.
— Ничего, думаю, наша невеста это переживет. Виенца — подходящее место, чтобы быть застигнутой врасплох новостями о свадьбе. Там обитают лучшие ювелиры портные.
Альдору ничего не оставалось, кроме как смиренно согласиться. Энриге был прав: забота о свадьбе с хайлигландской стороны полностью ложилась на его плечи, а раз так, то единственное путешествие, которое он мог себе позволить — в Эллисдор, к Грегору.
Эрцканцлер натянул фальшивую улыбку и выразительно глянул на расписной ларец с крупной суммой, что ранее доставили королю. Значительную часть этих денег Альдор вытряс из собственной ульцфельдской казны.
— Она не должна ни в чем нуждаться, — напомнил он.
— Разумеется, — согласился гацонец. — А сейчас, когда мы обо всем договорились, пожалуйста, отдохните и напишите нашей невесте. Ей будет приятнее узнать эти новости от вас, все же вы ей не чужой человек. — Что-то кольнуло Альдора под дых, когда он услышал эти слова. Неужели старый проходимец догадывался? — Успокойте ее. Видит бог, моему сыну нужна жена с нервами, подобными канатам, а не дерганная малахольная девица. Другая с Умбердо не сдюжит.
— Почту за честь. Отправлю гонца сегодня же.
Альдор поклонился, стараясь не выдать волнения. В конце концов, он тащился через всю страну не только затем, чтобы просиживать зад в гацонских кабинетах. Он невыносимо, бесконечно и мучительно скучал по Рейнхильде Волдхард. Ради того, чтобы снова ее увидеть, Альдор согласился бы не только пережить покушение, но и пару раз самому проломить себе голову.
Теперь им предстояло увидеться лишь в день ее свадьбы.
Ну почему, почему она уехала из Турфало на дюжину дней раньше?
1.2 Сифарес
Рассветные лучи пролились на шероховатый пол древней залы. Тайный эмиссар Симуз Джеридас отложил свиток с очередным доносом, потушил часть свечей и, рухнув на скамью, спрятал лицо в ладонях.
