Но уесть противника не удалось. К играющим подошла доктор Хименес, а вместе с нею…
— Папа!
Куда делись все прошлые ссоры, непонимания и обиды! После пережитого увидеть близкого человека, родного до боли, собственного своего отца, — непередаваемые чувства. Они обнялись, Ане неловко растопырила руки, закованные в медицинские капсулы.
— Жива, девочка, — с искренним чувством выговорил Жан Ламель, гладя дочь по голове, как маленькую, — жива!
— Папа, мне было страшно, так страшно, — Ане не удержалась от слёз. — Это же кошмар какой-то был! Я случайно вырвалась… меня спасли…
— Всё хорошо, маленькая. Всё позади…
Многое можно простить, когда тебя держат вот так, и за тебя переживают. Очень многое. Почти всё…
— Собирайся, поедем в Цветочное, домой.
Цветочное, небольшое поселение к югу от центра, собственно, даже посёлком назвать его было трудно. Несколько ферм, затерянных среди бескрайних полей… Семья Ламель занималась разведением лошадей; на планете, со вкусом игравшей в пастораль, кони пользовались неизменным спросом. А имя Жана Ламеля, лучшего заводчика по итогам прошлого сезона, ко всему прочему, давно уже превратилось в знак качества.
— Прошу прощения, — сказала доктор Хименес. — Я не могу отпустить вашу дочь сейчас, господин Ламель. Ей предстоит операция, послеоперационный период займёт четверо суток. Плюс десятидневный курс реабилитации и обучения. Всё это время ей желательно находиться под присмотром специалистов.
— Четырнадцать дней? — не поверил отец. — Откуда? Это очень много, четырнадцать дней!
— У вашей дочери необратимо повреждены профессиональные импланты, — терпеливо объяснила доктор Хименес. — Их необходимо заменить, а на это нужно время.
— Заменить? — Ане не верила собственному счастью. — Вы сказали — заменить?!
— Ах, это, — с явным облегчением сказал господин Ламель. — Всего лишь… Я-то думал…
— У вас генетический индекс AB-IV Se, — продолжила доктор. — Я вам поставлю армейский «Инекон»; спецификации прочитаете. Он немного отличается от стандартного «Луча», которым пользовались вы. Но возвращать «Луч» не рекомендую, по своим параметрам он «Инекону» уступает.
— А какой комплект стоит у вас, доктор? — полюбопытствовала Ане.
— У меня паранорма целителя, — мягко улыбнулась Хименес. — Мне импланты не нужны…
— Так, хватит, — негромко, но твёрдо заявил господин Ламель. — Довольно! Ане, ты же видишь, как удачно всё складывается?
Ане радостно кивнула: действительно, очень удачно! Поставят имплант прямо на месте, не надо лететь бог знает куда, на внешние станции Снежаношара, и ещё обещают улучшенную модель! Нет, о закате карьере думать ещё рано, однозначно.
Но следующая же фраза господина Ламеля показала, что под удачей отец и дочь понимают диаметрально противоположные вещи.
— Я тебе ещё тогда говорил, что это твоё желание воткнуть себе в тело инородную пакость до добра не доведёт!
— Папа! — изумлённо выдохнула Ане.
— Избавилась от неё, и отлично. На пятый день поедем домой.
— Дебилы, бл*ть, — негромко, но внятно выразилась Севина, до того внимательно воспринимая разговор. — Планета дебилов!
— Что вы себе позволяете?! — возмутился Ламель, посылая богатырше лучи гнева.
Ане почти увидела их, яростные багровые копья, назначенные изничтожить виноватую в столь неучтивом площадном хамстве прямо на месте.
— Марина, — укорила капитана целительница.
— Извинения, Мерси, — буркнула та.
Никаких извинений в её голосе, впрочем, не звучало. Она встала, отошла к окну, всей спиной показывая своё отношение к происходящему. Забирать слова назад капитан Севина не собиралась ни в каком случае.
— Папа, — решительно сказала Ане, предвидя взрыв неадеквата, — я буду восстанавливаться, раз мне предлагают. Второго такого шанса уже не будет. Я не хочу ставить крест на своей профессии!
— Вот как? — вспылил господин Ламель. — Снова? Я не собираюсь платить за это, так и знай!
— Папа!
Бесполезно. Всё — бесполезно! Отец — упёртый упрямый дремучий невежественный… баран! Все доводы будут бесполезными. Жан Ламель далёк от хирургии как центр Вселенной. Он не поймёт ничего. Не захочет понять. Как в прошлый раз…
— О, операция будет проведена бесплатно, — с милой улыбкой заверила доктор. — По программе оказания медицинской помощи жертвам уличных беспорядков. Профессиональные импланты восстанавливаются на уровне «не ниже предыдущего». Под ключ, что называется. Обучение входит в комплект.
— Не смейте сбивать с толку мою дочь, вы, генномодифицированная су…
Сучка, он хотел сказать. Но не договорил. Ане не поняла, как, каким образом, а, главное, — когда успела! — именно могучая Севина оказалась рядом. Она толкнула Ламеля раскрытой ладонью в грудь, и тот упал на мягкий диванчик. И увидел прямо перед собственным носом громадный кулак, объятый вишнёвым, грозно гудящим пламенем. Ане вскрикнула, схватившись зa щёки.
— Не тебе, говнюк, хлебало разевать на лучшего врача Федерации, — медленно, с расстановкой и тяжёлой злобой выговорила капитан.
— Марина! — доктор Хименес повысила голос.
В мягкой медицинской перчатке оказалась суровая сталь. Севина дунула на свой кулак, пламя исчезло, оставив в воздухе сухой жар и вкус озона. Кивнула доктору, буркнула:
— Извинения, Мерси.
— Что вы себе позволяете! — пришёл в себя Ламель, проворно вставая и нервно поправляя ворот у горла. — Я этого так не оставлю! Вы пожалеете! Ане! Мы уезжаем немедленно!
— Нет, папа, — тихо сказала Ане. — Я остаюсь. Прости.
Он только плюнул. Наградил умножающим в ноль бешеным взглядом и вышел в дверь, чеканя шаг, как на военном параде. Отец служил в действующей планетарной армии когда-то, как, впрочем, все юноши Ласточки, потом, после обязательной службы, отбыл ещё четыре срока по контракту, ушёл в запас в чине полевого комадара двадцать лет назад.
— На вашем месте, Ане, — негромко сказала Севина, — я бы попросила политического убежища. И помощи в переселении с этой планеты на какую-нибудь другую, получше. С «Инеконом» вас везде возьмут, хороших врачей мало.
— Спасибо, — тихо поблагодарила Ане, из чистой вежливости.
Какая планета может быть лучше родной Ласточки? Ане родилась и выросла здесь, здесь был её дом, её семья, друзья, работа. То ли дело другой непонятный мир и чужие люди рядом… Но ведь не спорить же.
— Что это за подвиги, Марина? — сердито высказалась доктор Хименес. — За лучшего врача, конечно, спасибо, но у тебя боли сейчас начнутся…
Севина пожала могучими плечами: плевать.
— А что это было? — с дрожью спросила Ане. — Огонь… пламя…
