— А я «Чириос»[3].
— Фу! — Дэнни фыркнул. — Как мерзко!
— Так же мерзко, как поцеловать девчонку? — подтрунил Джим. Как и всех мальчиков девяти лет, Дэнни представительницы противоположного пола отталкивали и в то же время странным образом озадачивали.
— Таким же мерзким ничего не бывает, — ответил он и вдруг умолк.
— О чем думаешь, Пшик? — спросил Джим.
— Пап, можно тебя спросить серьезно?
— Ты можешь спрашивать у меня что угодно, дружище.
— Бывает когда-нибудь так, что можно было ударить девчонку?
— Нет, Дэнни, это никогда нельзя делать. Никогда, ни в коем случае нельзя бить девочек. Помнишь, о чем мы говорили, когда ты подрался с Питером Клиффордом?
— Но у нас в школе есть девчонка, Энн-Мари Локазио. Никак от меня не отстанет.
— И что она делает?
— Постоянно ко мне цепляется, забирает портфель и гоняется за мной. Когда она так делает, пятиклассники надо мной смеются.
Джим улыбнулся. Пятиклассники[4] — вот кто заправляет на игровой площадке начальной школы. Вдруг он почувствовал себя старым, осознав, что Дэнни перейдет в их ряды уже в следующем году.
— Ну, тогда ты должен просто не обращать внимания на этих ребят. А если Энн-Мари от тебя не отстанет, не обращай внимания и на нее. Ты же сам здоровяк. Я уверен, ты можешь отделаться от нее, если захочешь.
— Она не отстанет, — заверил Дэнни. — Она хватает меня за волосы и…
— Что?
— Она пытается меня поцеловать… — Дэнни перешел на шепот. Ему явно не хотелось, чтобы его услышали мама или отчим.
Джим улыбнулся, мужественно пытаясь побороть смех. Затем объяснил Дэнни, что он просто нравится девочке и что ему следует сделать, чтобы защитить себя от дальнейших мучений, не причинив при этом боль Энн-Мари.
— Знаешь что, пап?
— Что, Пшик?
— Я рад, что могу говорить с тобой про такое. Ты мой самый лучший друг.
— Ты тоже мой самый лучший друг, — проговорил Джим, сглатывая комок в горле.
На заднем плане послышалось, как Тэмми что-то прокричала. Джим скривился от звука ее голоса.
— Маме нужен телефон, так что нам придется попрощаться. Позвонишь на следующей неделе?
— Обещаю, зуб даю.
— Люблю тебя больше Человека-паука.
— Люблю тебя больше Годзиллы, — ответил Джим, подхватив знакомую игру, которую они придумали еще тогда, когда Дэнни только научился разговаривать.
— Люблю тебя больше бесконечности, — сказал Дэнни, выиграв в этой игре в тысячный раз.
— И я люблю тебя больше бесконечности, дружище.
Затем раздался щелчок и в трубке послышались гудки. Таков был последний раз, когда Джим общался с сыном.
***
Джим сквозь слезы смотрел на улыбающегося с фотографии мальчика. Его не было рядом с ним все это время. Его не было рядом, когда сын каждый вечер укладывался спать, устраивал эпичные битвы между фигурками из «Звездных войн» и «Людей Икс», играл в мяч на заднем дворе, учился ездить на велосипеде.
Его не было рядом, чтобы его спасти.
Джим закрыл глаза.
Кэрри рыла землю и вне себя от голода звала его.
Палец напрягся.
Зазвонил мобильный.
Джим встрепенулся, уронил пистолет на кровать. Телефон зазвонил еще раз. Зеленый цифровой индикатор зловеще мерцал в мягком свете фонаря.
Джим не двигался. Он не мог сглотнуть, не мог дышать. Ощущение было такое, будто его ударили в грудь и одновременно зарядили ногой в пах. Охваченный ужасом, он попытался пошевелить руками, но обнаружил, что те буквально застыли.
Третий звонок... четвертый... Он тронулся рассудком, ну разумеется. Как еще это объяснить? Мир был мертв. Да, электричество еще работало, а спутники продолжали молчаливо и печально наблюдать за останками разрушенной цивилизации, но сам мир был мертв. Не могло быть ни единого шанса, чтобы кто-то позвонил ему сейчас сюда, под землю, под руины Льюисберга.
После пятого звонка у него из горла вырвался стон.
Сбрасывая с себя эмоциональное оцепенение, Джим вскочил на ноги. Телефон снова настойчиво зазвенел. Он протянул к трубке дрожащую руку.
«Не бери! Это Кэрри или кто-то... такой же. А то и похуже. Возьмешь — они прорвутся и тогда…»
Звонок оборвался. Повисла оглушительная тишина.
Дисплей моргнул. Телефон пикнул.
Кто-то оставил сообщение. Ну мать вашу!
Он схватил трубку так, словно держал живую гремучую змею. Поднес ее к уху и включил автоответчик.
— У вас одно новое сообщение, — произнес механический женский голос. Эти равнодушные интонации показались самым дивным звуком из всех, что ему когда-либо доводилось слышать. — Чтобы его прослушать, нажмите один. Чтобы стереть, нажмите решетку. Если вам требуется помощь, наберите ноль и с вами свяжется оператор.
Он нажал на кнопку и услышал далекий механический шум.
— Суббота, первое сентября, двадцать один час, — сообщила ему запись.
Джим выдохнул воздух, который, сам того не заметив, удерживал в груди. А потом услышал другой голос:
— Папочка…
Джим ахнул, пульс у него подскочил. Комната снова начала вращаться.
— Папочка, мне страшно. Я на чердаке. Я…
Голос Дэнни прервали помехи, а потом он вернулся, совсем тоненький и испуганный.
— Я помнил твой номер, но не мог настроить телефон Рика. Мамочка долго спала, но потом проснулась и настроила его мне. А сейчас она опять спит. Она спит с тех пор, как… с тех пор, как они добрались до Рика.
Джим закрыл глаза, земля уходила у него из-под ног.
Колени подогнулись и он рухнул на пол.
— Мне страшно, папочка. Я знаю, нам нельзя уходить с чердака, но мамочке плохо, и я не знаю, как ей помочь. Я слышу, что они на улице. Иногда они проходят мимо, а иногда, похоже, пытаются прорваться внутрь. И мне кажется, Рик тоже там. — Дэнни плакал и Джим стонал вместе с ним. — Папочка, ты обещал, что позвонишь! Мне страшно, и я не знаю, что делать…
Опять послышались помехи, и Джим выставил перед собой руку, чтобы не растянуться на полу, уткнувшись лицом вниз.
— …и я люблю тебя больше Человека-паука, больше Пикачу, больше Майкла Джордана, больше бесконечности, папочка. Я люблю тебя больше бесконечности!
