— Ну и где же твои безмозглые солдатики? — не унимался Рунн.
Зачем он подначивает этого безумца? Разве не видно, что Наследник костей и глазом не моргнет, чтобы сбросить их в пропасть. Ненависть между этими двумя трещала, словно молния. И наверняка была такой же непредсказуемой.
— Мои безмозглые солдатики могут разорвать тебя на кусочки меньше ногтя величиной, — наконец, нарушил молчание Наследник костей. — Откуда у тебя мейритина?
Киирис невольно вскинула брови. Он знает? Он правда знает, что она такое? Большинству смертных было достаточно ее ошейника и рогов, чтобы счесть заморской диковинкой — и не идти дальше в своих умозаключениях.
— Спросишь об этом свою мать, Раслер. Она же обязательно удовлетворит все прихоти любимого сыночка.
Наследник костей соскочилназемь, вплотную подошел к лошади. Он действительно был высоким, куда выше Рунна. И из всей одежды на нем была всего лишь полотняная рубашка, кожаные штаны и высокие ботфорты, которые, по-хорошему, нуждались в основательной чистке. А еще он носил перчатки, и тонкую красную цепь поверх одной из них. Не обращая внимания на недовольное ворчание Рунна, черноволосый потянулся к Киирис, поймал ее за подбородок и вынудил заглянуть ему в глаза. Она окаменела, стоило их взглядам сцепится.
Наследник костей. Младший, любимый сын Королевы-матери, поганый некромант с собственной армией давно умерших и теперь бессмертных воинов. В сравнении с ним, его тенерожденный брат казался сущим ангелом. Потому что Наследник тени был просто кровожадным подонком, а домин Раслер — безумным расчетливым мясником.
Рука в перчатке потянулась к ее ноге, но что-то заставило Наследника передумать, и он отступил.
— Что тебе привезти, мейритина? — спросил с обжигающим холодом. Сиреневые глаза на миг вспыхнули ярче. — Голову?
— Отстань от нее, псих, — проскрежетал Рунн, но с таким же успехом он мог приказывать заткнуться грохочущему водопаду.
— Язык? Глаза? — продолжил перечислять Раслер. Внезапный ветер рванул его волосы, на миг скрыл хищные черты лица. — Или, может быть, ты предпочитаешь более изысканные подарки?
«Буду рада получить в дар известие о том, что ты не доехал до конца моста и свалился башкой вниз прямо на острый камень», — про себя ответила она.
— Раслер… — голос Наследника тени опустился до рыка.
— Ты немая? — тотбудтонарочно игнорировал попытки брата вмешаться в их странный диалог. — Тебе отрезали язык?
— Нет, — ответила Киирис.
И инстинктивно подалась назад, едва ли не предлагая Рунну обнять ее еще крепче. Тот охотно воспользовался ее страхом, притянул к себе и алчно, будто голодный кот, ухватил ее губами за ухо. Мягко и в то же время властно скользнул языком по мочке, а оттуда — на самую вершину заостренного края.
Киирис дернулась было прочь, но Наследник тени сокрушил ее попытки сбежать хрипловатым смешком.
— Ты хочешь ее трахнуть, потому что она похожа на ту рыжую козу из амбара, которую ты посещаешь в минуты слабости? Или тебе в принципе все равно, кого поиметь? — с видом, словно осведомлялся о погоде, спросил Раслер.
— А ты хранишь свою девственность до тех пор, пока твоя любимая как следует не протухнет в могиле? А то мало ли, вдруг она еще недостаточно разложилась?
На мгновение Киирис поверила, что эти двое убьют друг друга прямо сейчас. Раслер медленно стащил перчатку с правой руки, обнажил крепкую мозолистую ладонь с выпуклыми венами. Между его пальцами блуждал темно-синий туман, в котором — Киирис могла присягнуть в этом перед богами — ютились сотни, тысячи шепотов и стенаний. Лошадь Рунна громко и ошалело заржала, когда Раслер ухватил ее за морду. Туман скользнул в ноздри, вынуждая несчастное животное храпеть и остервенело грызть удила.
— Даже не думай, — зло прошипел Рунн.
И когда только успел выхватить клинок?
— Я всего лишь ищу способы разговорить мейритину, — отмахнулся от его угрозы Наследник костей. — Ее ответ за жизнь одной ничтожной твари.
— Голову! — выпалилаКиирис.
— Ни капли не сомневался, что ты выберешь именно это. — Раслер в последний раз сжал пятерню на морде жеребца — и отступил. — Вот видишь, как легко отнять чью-то жизнь, мейритина. Всегда проще пожертвовать кем-то абстрактным, кого ты не знаешь, и чье лицо никогда не увидишь во сне. То ли дело бестолковая лошадь? Но ведь она бы сдохла прямо сейчас, у тебя на глазах. А это все равно, что намеренно вступить в дерьмо — отмоешься, но вонять будет долго.
Лишь после его откровенного издевательства Киирис поняла, как глупо угодила в элементарную ловушку. Поняла, попыталась что-то сказать, но Раслер уже снова сидел в седле. Рунн пришпорил жеребца. Животное словно почуяло, что избежало верной смерти и понесло вперед. Киирис зажмурилась, когда у них на пути возник чумазый мальчишка лет десяти. Руннгромко выругался, когда конь шарахнулся в сторону, прямо на груду бочек и ящиков. Жеребец заржал, встал на дыбы — и Киирис полетела вниз.
Падение оказалось мягким. Потому что под ней оказался отчего-то громко хохочущий Наследник тени. Он продолжал смеяться даже после того, как Киирис основательно приложилась лбом к его лбу.
— Ты неспроста встретилась мне на пути, Киирис, — сказал он, поглаживая ее бедра, ничуть не смущаясь, что они валяются в грязи, перед глазами перепуганных крестьян. Поодаль мамаша от души лупила нерадивого сына, одновременно упрашивая домина пощадить ее полудурка. Вряд ли Раслер вникал в ее слова. — Зачем ты понадобилась моей матери, рас’маа’ра?
— Спроси у нее, домин. Мне это неизвестно. Но она явно не собиралась договариваться с сестрами из храма, потому что ее натасканные солдаты пришли резать и убивать.
— Резня — любимая забава Королевы-матери. Прими это, как данность, если хочешь выжить.
Он поднялся, поставил ее на ноги. Кто-то из воинов уже вел к нему жеребца. Рунн потрепал коня по холке, что-то неразборчиво прошептал на ухо.
— Отведите его на бойню, — бросил через плечо. Ни сожаления, ни раздражения, один лишь безапелляционный приказ. — Мне не нужен конь, который шарахается от фокусов безумного сопляка. Пойдем, рас’маа’ра, хочу, наконец, узнать, за каким лихом моей матери потребовалась вышколенная наложница. Чем ты можешь быть полезна лично мне — я, кажется, уже знаю.
Киирис оставалось лишь послушно идти следом и неустанно напоминать себе, что она вряд ли будет полезнее мертвой или безрукой, или превращенной в марионетку.
Многолосому Потоку нет дела до ее гордости, ему плевать на страх и отчаяние.
Он не просит.
Он требует отмщения. Требует возмездия любой ценой.
А будет ли цена слишком высока — какая, в сущности, разница?
В замке туманов стояла пронзительная тишина, как будто самое ничто распластало свое бесформенное тело по всем бесконечным коридорам и необъятным залам, просочилось в каждую щель. Она невольно залюбовалась громоздкими колоннами и мраморной мозаикой пола, огромными витражами, на которых застыли многоголовые чудища и воинственные стражи с окровавленными мечами и топорами. Киирис все время хотелось остановиться, чтобы получше рассмотреть заточенные в стеклянные осколки лица.
