— Уже утро, — хихикнула я и подставила лоб для поцелуя. И пусть мне давно уже пошёл девятнадцатый год, но наш ритуал повторялся изо дня в день, за исключением случаев отцовых командировок.
— Утро, — согласно повторил граф и довольно зевнул. — Кажется, твой вечер удался?
От него слегка, совсем неуловимо, пахло женскими духами, но в этом не было ничего нового. Мамы нет, а он всего лишь человек, который пусть по-своему, но хранит ей верность. Он не женится, не приводит в дом ту, что станет для меня мачехой, это ли не признак преданности? — Вполне, — поддакнула я и быстро накинула халат, выскользнув из-под одеяла в тот момент, когда отец подошел к окну и уставился на наш сад. — Всё было замечательно, да ты и сам видел.
— Видел, — усмехнулся граф, — эта самая "замечательность" приглашает нас с тобой завтра к ним на обед.
— Неужели? — В ответ состроила удивленное лицо, но моего отца было не обмануть, он хохотнул, запустив в мою сторону небольшой диванной подушкой, от которой я ловко увернулась. — Он сам?
— Нет, конечно, Льюис и его жена. И мы пойдём.
— Как скажешь, — я уселась на диван рядом с отцом и прижалась к нему, как делала это тысячи раз в детстве и вчера тоже.
Запах чужих духов стал несколько сильнее, но я вовсе не обратила на это внимание, вскользь подумав, что возможно даже знаю, кому принадлежит "Аромат томной девы". Маркиза Фрея Ватори наносила их на запястья перед зеркалом в дамской комнате. Я ещё подумала, что не прочь иметь такие. Выходит, ошибалась, ведь теперь этот запах раскрылся с несколько тяжелым оттенком, а такое подходит только женщинам в возрасте.
— Скажи ещё, что тебе сегодняшний вечер не понравился, — нарочито строго произнёс отец.
— Отчего же, было очень мило. Прекрасные танцы, волшебная музыка.
— Да-да, — подковырнул меня граф, — вот так всем и отвечай.
— Угу, — я ткнулась носом в плечо отца, понимая, что наконец-то приходит долгожданный сон. Он дома, всё в порядке и это подействовало расслабляюще.
— Как жаль, что дети не могут всегда оставаться маленькими, — последние слова отца, аккуратно подоткнутое одеяло, удаляющиеся шаги, а потом я соскользнула в сон.
Как бы мы не веселились накануне, но завтрак по выходным дням был непременно в десять часов. Так было заведено родителями изначально, и никто из нас никогда не нарушал этого правила. Спать ты можешь сколько угодно ночью, а утром будь добр, просыпайся, приводи себя в порядок и спускайся, чтобы семья действительно была семьёй, а не кто во что горазд.
Огромный букет розовых роз и небольшая записка с монограммой рода Гринвичей "Доброе утро, Ярослава. Надеюсь увидеть Вас и Вашего отца у нас". Я хотела делано нахмуриться, сделать вид, что не понимаю, зачем это всё, а потом решила не кривляться и не строить из себя зазнавшуюся недотрогу. Он хочет, чтобы я ему верила, доверяла? Что ж, посмотрим.
Обед прошёл во вполне мирной обстановке, а на следующие выходные мы с отцом пригласили Гринвичей с ответным визитом. Я улыбалась, вежливо общалась со всем семейством графа, получив от матери Даниэля несколько вполне приятных улыбок, кажется натуральных.
— Мне нужно с тобой поговорить, — произнёс Даниэль в тот момент, когда отцы удалились в рабочий кабинет Гринвича, а мать, извинившись, отправилась на заседание какого-то женского клуба. Можно было и отказаться, но она председатель, а это значит, в случае неявки сочтут, что леди пренебрегает своими обязанностями. Вот так мы и остались вдвоём, на какое-то время.
— Слушаю, — я откинулась в кресле, пытаясь понять, что у молодого мужчины на уме. Он был самоуверен, решителен и вместе с тем что-то волновало Даниэля, я это было несколько любопытно.
— Ярослава, как ты отнесёшься к тому, что я попрошу у твоего отца разрешения, чтобы официально встречаться с тобой?
— Хм, — не сказать, что я опешила, но всё-таки подобное со мной случилось впервые. И хотела было воспользоваться на треть разложенным веером, прикрыв им половину лица и глаз, а потом подумала… И чего быть нерешительной? В чём сомнения?
Он ведь меня не замуж зовёт, не помолвка.
— А ты это почему делаешь? — Я убрала руки от веера, чтобы ненароком не смолоть им какую-нибудь неожиданную глупость. Всё-таки такой момент, а тут придётся контролировать каждое действие, каждый взмах.
Даниэль рассматривал меня, а я, похоже, собралась покраснеть и чтобы не давать ему повода для насмешки или другого удовольствия, встала и подошла к распахнутому окну. Вид с третьего этажа открывался чудесный. Эта гостиная выходила на мостовую, тем самым давая возможность видеть тех, кто подъехал к огромным ступеням особняка. Можно было бы полюбоваться, если бы не причина, почему именно сейчас стою спиной к этому мужчине. Ну не думалось мне о природе, о красотах нашей столицы, все мысли были абсолютно о другом.
Я спрашивала его не просто так. Что руководило решением Даниэля? Возможность общаться со мной? Или какие-то далеко идущие планы, в том числе женитьба? А если так, то из чего он исходит? Из размера моего наследства или тут на первом месте стою я, молодая и привлекательная?
— Глупая девчонка, — бархатный тихий голос раздался позади меня, и я открытой шеей почувствовала его дыхание. Он говорил, как и тогда, много лет назад, только теперь его слова не были колючими и язвительными. Они были скорее волнующими, как и само присутствие сейчас за моей спиной конкретно этого человека. — Ты думаешь, что я могу это делать из-за выгодности нашего союза?
— А разве это новость? — отозвалась я.
Люди нашего круга очень часто поступают именно так, так в чем же отличие в случае с Даниэлем? Но следует признаться, что даже имей он и такую цель, то конкретно его персона наиболее предпочтительна, чем, например, маркиза Берси, что прошлый месяц прислал к отцу своё деловое предложение. Глупец, решивший, что графу Алексу Белтоничу важнее перспектива, нежели собственная дочь. Моё растерянное лицо при виде закорючек, собственноручно выведенных Берси, сказало отцу обо всём, и спустя пять минут маркизу был направлен письменный отказ. — Да, так действительно принято и я даже хорошо понимаю это и в большинстве случаев одобряю, — он выделил последнее слово. Но я не все, если ты это заметила. Заметила, ещё как. Мне даже страшно повернуться, потому что Даниэль до сих пор стоял позади меня, не прикасаясь, но мне и этого было достаточно.
— Ну, так что, Ярос-с-слава? Стоит идти к твоему отцу? — Он произнёс моё имя так… нежно.
— Попробуй, — с каким-то вызовом ответила я и развернулась, чтобы не отворачиваться от него в такой момент, а уж тем более не отгораживаться занавеской.
— Спасибо, — он осторожно, самым нежнейшим образом приподнял согнутым пальцем мой подбородок и поцеловал. Легко, словно пёрышко коснулось моих губ.
— Ты… — внятная речь куда-то подевалась, что было для меня весьма несвойственным делом.
— Не бойся, — горячая мужская ладонь сжала мои пальцы, — ничего лишнего. Пойдём, я покажу тебе новых рыб, что привёз для аквариума отца.
