— Там яд? — хмыкнула девушка, когда холодные лапки обхватили руку.
— Догадливая. Не бойся, каждый вечер буду заводить механизм вот этим.
Алистер продемонстрировал сложный инструмент, и Лив простонала. Такое ей и за месяц не взломать, даже если каждый день будет по несколько часов проводить за разгадыванием замка.
— Смертелен?
— Даже не знаю. Может, смертелен. А, может, вызовет временный паралич, инвалидность или просто внезапную диарею. Желаете испробовать сейчас?
— Нет, — буркнула Оливия и с силой тряхнула заметно потяжелевшей рукой.
Однако паук закрепился основательно и не собирался никуда деваться, только продолжал глухо поскрипывать механизмами.
— А если вы уедете? Что тогда?
— Передам ключ доверенному лицу, или продлю время завода. В любом случае до приезда Салазара Кроу осталось меньше недели. Ведите себя сносно, и ничего не приключится. А теперь, вас ждёт первое поручение, госпожа Миле, — Алистер встал из-за стола и, явно довольный собой, направился к дверям.
Оливия, стиснув зубы, нарочито медленно брела за ним. Она притворилась, что ей интересно убранство академии. На самом деле, откровенно скучала. Вереница портретов, бюсты известных преподавателей и талантливых выпускников. Временами попадались дешёвые настенные часы. Одни спешили, другие отставали. Девушка фыркнула, подавив сильное желание настроить сбившиеся хронометры.
Но в одной из анфилад Оливия не сдержалась и приложила руку к знакомой гравировке с номером патента. Эти часы не сбоили. Отец делал всё на совесть, именно поэтому его компания была признана лучшей. Хорошую конкуренцию составляли лишь братья Говард и Гордон Кнехт.
Долгие годы два семейства вели непримиримую, но благородную вражду. Она напоминала дуэль по всем правилам. Каждый терпеливо ждал выстрела противника, а затем сам взводил курок. Отец относился к Кнехтам без злобы, а они так же достойно держали удар. В этом был определённый азарт до тех пор, пока оба брата не сорвались на тестовой вагонетке в ущелье.
Декард воспринял трагедию слишком близко к сердцу и одним из первых выразил соболезнование вдове Говарда Кнехта и единственному наследнику юному Ленцу.
В отличие от отца маленькая Оливия не питала тёплых чувств к конкурентам и позволила однажды порадоваться из-за того, что теперь на рынке часов почти не осталось никого кроме Кроу. Декард в тот день впервые накричал на десятилетнюю дочь и выгнал из мастерской. Он почти сразу же пожалел о содеянном, но решил проучить девчонку. Лив позже попросила прощения, однако отношения к соперникам не изменила. Слишком хорошо помнила нервные срывы отца, когда Кнехты удивительным образом умудрялись копировать его идеи. Это до определённого времени оставалось загадкой, пока спустя годы, брат не объявил о желании породниться с именитым семейством, используя младшую сестрицу. Тогда-то у Лив и появились первые подозрения в многолетней связи Салазара с Кнехтами.
Ленц немало изменился с похорон отца и дяди. От прежнего тщедушного мальчишки не осталось и следа. Лёгкая седина на висках, и ожоги, расползающиеся по шее, приводили девиц в восторг. Шрамы богатого наследника стали предметом многочисленных почти легендарных историй. Кто-то твердил, что молодой Кнехт самолично испытывал совершенно новый летательный аппарат, не идущий ни в какое сравнение с медлительными аэростатами. Другие поговаривали, Ленц спас погребённых заживо шахтёров на руднике.
Так или иначе, мужчина медленно, но верно становился кумиром юных особ, а его нежелание вести светскую жизнь только подогревало интерес и служило благоприятной почвой для пересудов. Конкуренцию за женские сердца ему составлял только Салазар Кроу. Впрочем, ничего нового. Всё те же две семьи. Старое соперничество.
Несмотря на серьёзную инвалидность, сын Говарда почти не хромал, а когда впервые стиснул руку Оливии искусным протезом и поднёс к губам, девушка едва не упала в обморок. Она слышала, как работают шестерёнки, видела неестественный блеск янтарных глаз.
Демон! Промелькнула пугающая мысль в голове младшей Кроу, такой же жуткий, как родной братец.
— Ленц Кнехт, — лязгали механизмы.
— Ленц Кнехт, — звучала тяжёлая поступь.
Ленц Кнехт. Оливия вздрогнула и уставилась на паука. На лапке сверкнула знакомая гравировка. Так и есть. Патент на такое отвратительное изобретение мог принадлежать только ему.
* * *
Буро-зеленая жидкость в тонкостенной колбе парила густым белым дымом. Алые языки огня установленной под пробиркой горелки облизывали агрегат, поддерживая температуру.
Невысокая девушка с густой черной косой, убранной под шапочку, наблюдала за реакцией, не отрывая взгляда.
Еще совсем недавно от словосочетания «женщина-ученый» общество бы смеялось. Но после войны с эше'райх, когда магия, основа основ мироздания, исчезла вместе с побежденными, люди изменили свой взгляд. Недостаток рабочих рук породил небывалое — женщин больше не считали ходячими инкубаторами.
И в этом плане Сильвия была благодарна отвратительным кровопийцам, унесшим с собой в иной мир старую магию. Магию, что принадлежала только мужчинам. Те слабые крохи, что остались людям, не были способны творить чудеса, но прекрасно годились в дополнение к механике.
Так родился новый мир. Мир, где женщина и мужчина шли на равных.
Наверное, родись Сильвия во времена молодости своей прабабушки, так и не увидевшей победы в войне, судьба лучшей ученицы Академии была бы предопределена и безрадостна. Больше всего на свете Дэн обожала раскрывать тайны мироздания.
Вот и сейчас, дожидаясь окончания процесса, одним глазом посматривала за замершей машиной на соседнем столе. Артефакт, отмеченный уродливой печатью Кнехтов, замер, как мертвый паук с поджатыми к металлическому брюшку лапами.
Еще минута и раствор готов. Потушив горелку, девушка подхватила щипцами колбу, слегка поводила в воздухе, остужая состав. Бурый цвет полностью поглотил зелень, вызывая улыбку на утонченных губах студентки.
— Ну, Кнехт, готов к поражению? — усмехнулась она, склоняясь над механическим пауком.
Уродливое создание, порождение не менее уродливого разума, молчало. Впрочем, вряд ли Ленц додумался бы создать нечто способное говорить — слишком уж приземлен механик. Да к тому же, обделен талантом.
Первая капля упала на брюхо паука, вверх взметнулся едкий дым, зашипела пластина, раскрывая нутро бестолковой поделки. Средство для контроля! Ха! Да этим ты скорее убьешь человека — слишком слабый механизм, слишком неточный. Одна ошибка — и паук или сломает жертве кисть, или воткнет жвала со смертельным ядом.
Отставив колбу на подставку, Сильвия склонилась к третьему столику и, отрегулировав газовую лампу, взялась за перьевую ручку. Легкое кольцо позолоты вокруг капсулы с чернилами носило гордый герб фабрики Кроу — лучших механиков, по мнению молодой студентки.
