Нет ничего удивительного, что раганцы, да и соседи тоже, в рот Защитникам заглядывают. А должны смотреть на жрецов и их слушать. Потому что только святителям воля Великого Дракона ведома.
— Так вот, дочь моя, — продолжал токовать Святитель, донельзя довольный тем, что принцесса за ум взялась, слушает, наконец, смиренно, глаза долу держит. — На тебя возлагается огромная ответственность! Именно с твоих слов и по твоему наставлению гемнон обязан об империи судить, интересы её защищая. Твоя главная задача состоит в том, чтобы блюсти…
«Слюной бы тебе подавиться, старый хрыч!» — мысленно пожелала жрецу послушная Ренна.
Наверное, Святитель очень удивился бы, узнай он, о чём думает юная невеста. К счастью, магия людям, пусть хоть трижды жрецам, недоступна.
* * *
Ещё и полдень не наступил, а невеста уже мечтала, чтобы этот день, наконец, закончился. Виски с утра налились тяжестью, а благодаря заунывным наставлениям жреца голова разболелась всерьёз. Да ещё жара донимала, но Невесте не дозволялось даже сока со льдом выпить. И в животе сердито бурчало — от голода желудок уже к спине лип. Но что делать? Избранница должна прийти к гемнону чистой во всех отношениях: девственницей, вымытой и с пустыми кишками.
Старцы утверждали, будто раньше правило это неукоснительно соблюдалось. И никого не волновало, что от столицы до ближайшей заставы Грани, где по традиции принцессу муж поджидал, без малого три недели пути. Так и голодали несчастные, пока с драконом не увидятся. Интересно, гемноны сильно радовались, получив вместо супруги полуживой, зато идеально чистый, труп?
Оставалось Великого благодарить, что Ренне поститься только до свадебного обряда, а там и поесть можно. Правда, до этого счастливого момента ещё дожить предстояло.
— Н-да, конструкция, — хмыкнула Орун, разглядывая наряд, растопыренный на жёстких распялках. — Всё, больше я тебе не завидую.
— А раньше завидовала?
Принцесса, не слишком интересуясь ответом, бревном повалилась на кушетку, с головой накрывшись мокрой простынёй. Затылок ломило всё сильнее и начало подташнивать.
— Тебе честно или льстиво? — задумчиво протянула леди Брэн, двумя пальцами приподнимая подол подвенечного платья.
Под верхней юбкой, щедро расшитой золотой нитью и камнями, обнаружилась ещё одна. И, кажется, не последняя.
— Ну… — принцесса поверх простыни почесала нос, — ради разнообразия давай честно.
— Естественно, завидовала. Ты же красивая. А я вот не удалась.
Орун глянула на невесту и отвернулась. Откровенно говоря, девушка, завёрнутая в простыню, выглядела жутковато. Уж слишком белое покрывало саван напоминало. А такие сравнения в день свадьбы ни к чему.
— Больше похоже на лесть, чем на правду, — буркнула Ренна.
— Ну, конечно, — совсем непочтительно фыркнула Орун. — А то не видно! Ты маленькая, стройненькая. А мне самый раз место в королевской гвардии. Опять же, у тебя волосы вон какие: почти белые, мягонькие. У меня же чёрные, висят паклей. Личико… Тут и сравнивать-то нечего! Моё, как топором рубили. А ты словно куколка: глазки голубенькие, реснички длинные, губки бантиком. О чём рассуждать?
— Кажется, и впрямь правду говоришь, — принцесса выглянула из-под покрывала, приподняв угол. — По-моему, это зависть.
— А я о чём? — огрызнулась девушка.
— Только рано ещё завидовать. Может, я гемнону не понравлюсь? Кто знает, что Защитники красотой считают?
— То есть как: кто знает? — не поняла леди Брэн.
— То есть так, — буркнула Её Высочество, садясь, комкая покрывало. — Орун, ты точно со мной поедешь, не передумаешь?
— А как я передумать могу? Моё ж имя в брачный контракт внесено. Так, мол, и так: границу с Золотолесьем, в качестве сопровождающей принцессы, имеет право пересечь исключительно леди Брэна Орун. Да я ж сама и подписывала, забыла, что ли? Или… тебе на самом деле плохо? Может, лекаря позвать?
— Мне не плохо, — Ренна глянула на наперсницу исподлобья, нервно расчёсывая ладонь. С детства эта привычка осталась, как не пытались от неё наставники избавиться. — Мне страшно.
— Вот те раз! — вконец обалдела подруга, едва мимо золочёного стульчика не сев. — Ты ж всю жизнь будто довольна его выбором была.
— А я и довольна, — неохотно отозвалась принцесса. — Тебе вот не страшно ехать неизвестно к кому? Там же всё чужое, непонятное. Даже язык не наш. А уж обычаи, нравы… Точно знаю: провалюсь! Обязательно сглуплю, что-нибудь не то сделаю. Выставлю себя полной дурой!
— Эй, погоди! Что за мысли-то такие? Или это что, невестина лихорадка? — Орун перехватила руку принцессы — уже расчёсанную до царапин, погладила пальцы. — Тебя же готовили. Только этим и занималась: как драконы живут, да чем дышат, и как мужу угодить.
— Занималась… — тихонько всхлипнула Рэнна, отворачиваясь в сторону. — Да ведь про них неизвестно ничегошеньки! Язык и тот с пятого на десятое. А ты вот знаешь, что вернувшиеся их лишь нахваливать могут? Если ж хотят что-то другое сказать, так будто губы слипаются?
Леди Брэн совсем не аристократично, зато с чувством присвистнула.
— Драконья магия, — покивала понимающе. — Но ведь возвращаются-то немногие, большинство там и остаётся!
— Откуда ты знаешь, что остаются? — жалобно хлюпнула носом её высочество, опустила голову, занавесившись волосами. — Может, они своих слуг вообще… едят!
— Ой, ну ты как скажешь! — хмыкнула Орун. — Коров им не хватает, человечинкой закусывают!
— А, может, я ему не понравлюсь? У него же целый гарем из лучших девиц! И не каких-нибудь, а в Колыбели Сладости обучавшихся.
— Ты там же училась.
Брюнетка удивлённо глянула на слезищу, на руку капнувшую, слизнула её задумчиво.
— Так я же только… теоретически! — крикнула Ренна, раздражённо выдёргивая ладонь из пальцев подруги. А слезы уже дождиком закапали, правда, теперь на покрывало. Но его не жалко — и без того мокрое. — Ты вот знаешь, например, что у них нет слова «жена»?! Есть «мать» и есть «приятная вещь». Понимаешь? Жены нет, а только приятная вещь имеется! И если на драконий перевести: «Эта вещь доставляет мне удовольствие», то получится: «Это вещь — моя жена!».
— Да откуда ж мне знать? — неуверенно пожала плечами Орун. — Меня их языку не учили.
— А вот теперь знаешь! — Ренна вскочила, принялась нервно вышагивать от стены к стене, видимо, позабыв, что из бассейна голышом выбралась и с тех пор так и не оделась. — Всё ещё хочешь со мной ехать?
— Может, и не хочу, — проворчала леди Брэн, тактично отворачиваясь. — Да только у меня выбора нет. Откажусь — император моего отца заживо сожрёт. А придворные косточки обглодают. Только представь, какая война за это место шла, сколько золота потратили! Твои фрейлины чай пить боялись, потому что в последние месяцы подавальщики вместо сахара в чашки исключительно стрихнин с мышьяком сыпали.
