Андрос сел в кресло, расставил ноги и поманил ее пальцем.
— На колени.
Не веря, что она это делает, Наама опустилась на колени перед ним. Он медленно с наслаждением намотал ее волосы на руку и притянул женщину к своему паху.
— Ты знаешь, что делать.
Она знала. Но никогда не делала этого, считая в глубине души подобные ласки унизительными. Наама ди Вине была королевой, перед которой мужчины становились на колени, чтобы приласкать ее.
На мгновение она замерла, умоляюще глядя на своего мучителя.
— Пожалуйста, — шевельнулись губы.
— Сделай это, Наама. И если я буду доволен, я возьму тебя так, как ты этого желаешь.
Трясущимися руками Наама потянулась к пуговицам на ширинке. Медленно высвободила возбужденный член. Большой, огромный, как раз такой, какого жаждало ее тело.
Андрос выпустил ее волосы и расширенными глазами смотрел, как она медленно склоняется и округляет алые губы. Ощутив прикосновения юркого чуть шершавого язычка, он не выдержал и застонал.
Ее ласки не были искусными, но сильней них пьянило ощущение власти. Зрелище высокомерной гордячки, на коленях у его ног, ласкающей его естество, возбуждало настолько, что он еле сдерживался, чтобы не кончить раньше времени. Он дважды останавливал ее, чтобы продлить изысканное удовольствие, и все же не смог продержаться долго. Спустя всего десять минут излился со стоном и рычанием. И вцепился в волосы, не давая женщине отстраниться.
— Глотай все, Наама.
Демоница всхлипнула, покорно сглотнула и обмякла. Тело ломило от похоти и разочарования, между ног было невероятно влажно, а где-то в глубине души та прежняя свободная Наама содрогалась от гадливости и унижения.
Она чувствовала себя оскверненной, испачканной, обесчещенной. И, что хуже всего, до сих пор мечтала, ощутить его внутри.
— Хорошая девочка.
Ладонь по-хозяйски погладила ее спутанные волосы. Он потянул ее вверх, усадил к себе на колени и принялся играть с ее грудью, сжимая и выкручивая соски. Эти болезненные ласки отзывались во всем теле сладостными спазмами, но только их было недостаточно, чтобы притушить сжигавшее ее пламя. Наама всхлипнула и снова потянулась приласкать себя, но это не было ей позволено.
— Пожалуйста, — пробормотала она, почти не соображая, что несет. — Я хочу!
— Учись терпению, сладкая, — насмешливо промурлыкал ее мучитель. Его ладони стиснули ягодицы Наамы, а потом демон замер.
— Скажи, — медленно начал он таким тоном, словно ему в голову пришла мысль, которая ему очень нравилась. — Кто-нибудь из твоих любовников брал тебя сюда?
Демоница вздрогнула, ощутив страх даже сквозь отуманенный наркотиком разум.
— Нет.
Это грязно, унизительно и очень больно. Есть женщины, которым нравится подобное развлечение, но Наама не их числа.
— О, значит хоть где-то я буду первым.
— Не надо!
— Тебе понравится, — он вывернул сосок, заставив ее вскрикнуть от смеси боли и похоти. — Вот увидишь.
— Пожалуйста, — ее затрясло от страха. — Не надо!
Он вгляделся в испуганные глаза, а потом кивнул с хитрой усмешкой.
— Ладно, потом. Что-нибудь нужно оставить на следующий раз.
Упиравшийся в ее бедра член снова начал подавать признаки жизни, и демоница заерзала, пытаясь насадиться на него. Одурманенное сознание не в силах было вместить больше одной мысли. Теперь, когда угроза отодвинулась в будущее, испуг, зародившийся при мысли об анальном сексе, отступил, и всем существом Наамы снова завладело одно испепеляющее желание — отдаться.
— Не так быстро, — Андрос спихнул ее на ковер. — Сначала раздень меня. И постарайся сделать это нежно. Так, что бы мне понравилось.
Она расстегивала негнущимися пальцами пуговицы и целовала мощное мускулистое тело, всхлипывая от невыносимой смеси возбуждения и отвращения. Крохотная не затронутая наркотиком часть души сознавала всю беспросветную унизительность происходящего, но не имела сил бороться.
Взгляд Андроса то скользил по ее сильному и гибкому телу, то останавливался на блестящих нездоровым блеском глазах и приоткрытых влажных губах. Они оказались такими нежными и сладкими. А может сладость была в том, чтобы владеть и повелевать ее желанием. Высокомерная и холодная гордячка прятала в себе бездну чувственности. Андрос до сих пор чувствовал ее скрытое противодействие, тайный протест и почти предвкушал, как за долгие месяцы дрессировки обучит ее покорности. Она усвоит, что приветствовать хозяина нужно на коленях, считая за счастье поцеловать хозяйскую руку. Однажды наркотик не понадобиться. Наама будет течь при одном звуке его голоса, и умолять взять ее.
Быть может, тогда эта черноволосая ведьма перестанет ему сниться.
Он снова усадил трепещущую демоницу к себе на колени, на этот раз лицом. Стиснул до синяков аппетитные ягодицы, приподнял и ворвался в нее с яростью, словно мстил за что-то.
С алых губ слетел восторженный стон.
— Да, — выкрикнула черноволосая женщина в его объятиях. — Да! Еще!
— Кто твой хозяин? — спрашивал он, с остервенением вколачиваясь в ее тело. И музыкой звучали ее ответные всхлипы и вскрики:
— Андрос! Андрос ди Небирос.
Глава 3
Уже под утро, когда действие наркотика сошло на нет, Андрос ушел. Хлопнула дверь, щелкнул замок, напоминая о ее положении пленницы, и Наама осталась одна. Она скорчилась на измятых, пропахших сексом простынях, ощущая себя грязной и гадкой, безнадежно испачканной. Перед глазами снова и снова вставали картины того, что творилось здесь, в этой комнате, совсем недавно. Тело помнило прикосновения Андроса — поцелуи, укусы, шлепки. То грубые и жадные, то почти нежные. И невероятные сладостные оргазмы, подобных которым она не испытывала даже с лучшими человеческими любовниками.
Неужели это была она — Наама ди Вине?! Неужели действительно делала это по приказу злейшего врага?! Ласкала его, стояла перед ним на коленях, выпрашивая его член, как великую милость?!
Захотелось завизжать, завыть, но странная немота и бессилие охватили демоницу. Наама все еще ощущала раздвоенность. Одна половина души билась в истерике, не желая принимать случившегося. А вторая молчала.
Когда за окном радостно зачирикали птицы, а сквозь посветлевшее стекло заглянули первые рассветные лучи, демоница провалилась в сон — тяжелый и мутный, без сновидений. Несколько раз она выныривала из него, ощущая рядом слуг, но возвращаться к реальности не было сил. Проснулась она лишь когда служанка растолкала ее, что бы отвести помыться. В ванной Наама снова вырубилась, и пришла в себя уже в полностью остывшей воде. Покачиваясь на ходу, добралась до кровати. Пока пленница отсутствовала слуги успели перестелить постель. От свежего белья больше не пахло прошедшей ночью.
