Разве можно с ней иначе?
— Эта кошка растерзает тебя, ди Небирос! — пообещала распятая демоница.
— Или станет ласковой домашней кошечкой, — обещание в голосе мучителя напугало Нааму, но в настоящую панику она впала, когда Андрос дернул шнур колокольчика, призывая слугу.
Мысль о том, что слуги (слуги!) увидят ее связанной, полуобнаженной секс-игрушкой была невыносима.
Она задергалась еще отчаяннее, пытаясь вырваться.
— Принеси поднос из моей комнаты.
Служанка поклонилась и вышла, а Андрос снова повернулся к своей пленнице.
— Скоро ты станешь очень мокрой, Наама. Мокрой и послушной, — пообещал он. Затем взмахнул еще раз самодельным кинжалом, разрезая бюстье, и стиснул ее грудь, пощипывая и выкручивая соски.
Она поморщилась. Хозяйские наглые прикосновения прохладных пальцев не вызывали ни малейшего возбуждения.
— Не в этой жизни.
Вернулась служанка, с поклоном поставила поднос на стол у кровати. Наама поймала ее любопытный взгляд и оскалилась, пообещав взглядом девчонке мучительную смерть. Та побледнела и отшатнулась.
— Господин желает ещё чего-нибудь?
— Нет. Можешь идти.
Дождавшись, пока девчонка отклоняется и скользнет за дверь, Андрос взял с подноса запаянную колбу и шприц. Щелкнул ногтем по тонкому стеклу, отломил горлышко, опустил иглу в бледно-голубую жидкость.
— Твоя прежняя жизнь кончилась, Наама.
Она расширенными глазами следила за ним, догадываясь, что происходит. И не желая верить своим догадкам.
Когда демон склонился над ней со шприцем, на конце которого угрожающе поблескивала капелька влаги, Наама взвизгнула и забилась, словно припадочная. Она дергалась, мотала головой, извивалась и голосила.
Андрос выругался и навалился сверху. Подмял так, что стало трудно дышать, дернул за волосы, заставляя вытянуть шею.
И все же вонзил шприц в плечо чуть выше ключицы.
— Вот и все, — раздраженно сказал он, выдергивая иглу. — Теперь нужно только немного подождать.
Наама замерла, тяжело дыша. Вслушалась в свое тело, но не ощутила в нем никаких перемен. Может, он просто пытается напугать ее?
— Ты блефуешь, ди Небирос. Экстазон запрещено применять без письменного согласия…
— К свободным женщинам, — с усмешкой закончил он. — Ты видишь здесь свободных женщин, моя сладкая?
Она побледнела, осознав всю глубину и весь масштаб подлой задумки. И, словно откликаясь на эти безнадежные мысли, по коже прошла первая пока еле заметная волна дрожи.
— Нет! — Наама всхлипнула.
Она же не животное! Она — демоница, дочь высшей расы. Это все — просто физиология, она не может уступить собственной похоти! Не превратиться в воющую, готовую на все самку!
Но что-то происходило. По телу разливалось странное тепло, согревая и вызывая желание. Соски съежились и заныли, словно умоляя о прикосновениях жадных губ и рук, а внизу живота разгорался настоящий пожар. Наама снова попробовала свести ноги. Уже не сопротивляясь, просто жаждая хоть немного притушить его. И вздрогнула, поймав взгляд нависшего над ней мужчины.
Андрос наклонился, с жадностью всматриваясь в ее прекрасное лицо, на котором ненависть и гнев медленно уступали место иным чувствам. Производитель обещал эффект в течение трех-пяти минут и, похоже, не соврал. Глаза связанной женщины затуманились, влажные губы приоткрылись. Демоница часто дышала, отчего ее небольшая грудь поднималась и опускалась. Темно-розовые соски, похожие на спелые ягоды, неодолимо манили попробовать их на вкус. Он захватил пальцами один из них и слегка сжал, услышав в награду возбужденный стон.
— Хочешь, чтобы я продолжал, Наама?
Она закусила губу, давя слова согласия и мольбу продолжать, не останавливаться. Рот наполнился кровью, но Наама почти не почувствовала боли. Пожар в теле с каждым мгновением разгорался все жарче, путал мысли, не давал думать ни о чем кроме напряженного и мощного члена в ее теле.
— Хочешь меня? — его рука замерла над грудью, почти касаясь соска.
Наама прорыдала что-то невнятное. Дернулась вперед, все ещё борясь и безнадежно проигрывая навязанному желанию.
Он отдернул руку.
— Не слышу.
Она хотела. Жаждала, умирала от желания. Но гордость, самоуважение и звериная ненависть к мужчине, который делал с ней это, были сильней навязанной наркотиком похоти. Наама замотала головой.
— Нет. Оставь меня, — с придыханием произнесла она.
— Ты уверена в своем ответе? — насмешливо растягивая слова переспросил он. — Подумай, сладкая.
Вместо ответа с губ сорвался возбужденный стон. По телу выступила испарина, волосы прилипли к шее. Андрос замер над ней, пожирая голодным взглядом, и демоница зажмурилась, чтобы не видеть его.
Но с закрытыми глазами было ещё хуже. Усилившееся обоняние улавливало присутствие рядом сильного здорового самца. Она поерзала бедрами, раздвинула их шире, словно приглашая взять ее.
— Нет, так не пойдет, — от хриплого голоса над головой по телу снова пробежала сладостная дрожь. — Сперва признайся в своих желаниях.
И снова еле ощутимое прикосновение к болящим от возбуждения соскам. Пальцы — чуткие, прохладные, несущие избавление от сжигающего ее пожара — скользнули вниз, осторожно погладили нежную кожу с внутренней стороны бедра.
Наама всхлипнула и дернулась вперед, пытаясь поймать его руку.
— Прошу! — она распахнула глаза и поймала на его лице торжествующую улыбку.
— Что означает твое «прошу»? — пальцы снова поглаживали и ласкали ее сосок. Слишком нежно, едва ощутимо, а ей хотелось большего. Хотелось щипков, укусов, чувствовать тяжесть тела сверху и яростные таранящие удары большого члена внутри.
— Я хочу тебя, — прорыдала она, ненавидя себя за эти слова.
— Если чего-то сильно хочется, нужно как следует попросить, — подсказал глумливый голос над головой.
Да он издевается!
Но Наама уже перешла черту, за которой осталась сдержанность и гордость. Тело ломило от мучительного желания, перед глазами вспыхивали картины одна грязнее и непристойнее другой.
— Пожалуйста! Умоляю! Возьми меня!
— Другой разговор, — хмыкнул голос. И путы, удерживающие ее руки и ноги, исчезли.
Она мгновенно дернулась приласкать себя, за что получила хлесткий удар. Плеть оставила ярко-алую полосу на белых бедрах, а боль от удара пробилась даже сквозь одурманенный наркотиком разум.
— Удовольствие нужно заслужить, — с насмешливой ухмылкой пояснил ее мучитель, поигрывая хлыстом. И потянул ее с кровати.
Как во сне Наама сползла на пол. Ей по-прежнему хотелось только одного. Чтобы он вошел в нее, подарил наслаждение, притушил бушующее в ее теле пламя.
