Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
– Мда-а-а… – протянул Молот. – Просто зашибись.
– Это сути не меняет, – заметил Лучник. – Разве что… – Он потер ухо. – Тем из нас, у кого много Гончих или у кого Гончие летают, надо бы отправить кого-нибудь из стаи за военачальником. Пусть Гончая найдет его, а мы его загоним туда, откуда пришел. И тогда все битвы будут заканчиваться гораздо быстрее.
– Ха. И то верно. – Молот немного повеселел. – А ты не так прост, как о тебе болтают.
В этот момент загорелся сигнал тревоги: вызов на отряд из четверых. Кент отправил по вызову нас с Молотом, Гвоздем и Лучником, и мы понеслись к посадочной площадке. Нам сообщили, что будут минотавры и огры, значит, надо прихватить вооружение потяжелее.
Едва мы вернулись, как следующая четверка – Кент, Скарлет, Мей и Пожар – умчалась по новому вызову. А мы на скорую руку затарились боеприпасами – и снова понеслись. Питательными батончиками подкреплялись прямо в винтокрыле. И ждал нас всего-навсего реально большой драккен. Всего-навсего, ага…
Мы притащились в штаб на закате. Драккен решил просто так не сдаваться. Этот паршивец размером был примерно как одна из Асовых «новых Гончих». Остальные из нашей смены уже вернулись, и вид у нас у всех был такой, словно мы сутки разгружали вагоны.
– Кто-нибудь заметил военачальника? – спросил Кент, когда мы подсели к его отряду в столовой.
Мы помотали головами, и Кент вздохнул.
Я случайно подняла взгляд на видэкран – там крутили Охотничий канал. Тобер с Искрой дружно укладывали парочку огров. И я сразу узнала место действия.
– Ого, – сказала я. – Это же штаб псайкорпуса. И чего это ни один Псаймон не выйдет и не поможет?
– А они Охотникам больше не помощники, – ядовито усмехнулась Мей. – Абигайл Дрейф очень не понравилась реакция общественности на самопожертвование ее Псаймонов во время Первой Битвы.
Вот это новости. Но все, что бесит Абигайл Дрейф, уже само по себе интересно.
– Реакция общественности? – переспросила я.
– Скорее недостаток реакции, – фыркнул Пожар. – О, я слышал, кто-то неизвестный оставил на ступенях псаймонского штаба траурный венок с лентой. А на ленте будто бы надпись «Так держать».
Даже не знаю, что об этом думать. Абигайл Дрейф я ненавижу. По-настоящему. Из-за нее нам пришлось расстаться с Джошем, Псаймоном на службе у моего дяди. Дрейф своими Псаймонами крутит и вертит как хочет, и это очень мягко сказано. Она без зазрения совести и вполне осознанно подвергла их смертельной опасности, а кого-то вообще отправила на верную гибель. И вряд ли хоть словечком обмолвилась своим подчиненным, что́ на самом деле им грозит. Вот кого бы сделать наживкой для драккена. Пускай бы драккен ее жевал, а я бы не спешила его укладывать.
Но не отправь она тогда Псаймонов к Барьеру, мы бы полегли как трава в поле, а город был бы во власти пришлецов. Ну ладно… Отправила так отправила. Но бедняги Псаймоны не заслужили всего этого – чтобы валиться замертво от истощения или что там их убило в конце концов. И Дрейф послала их к Барьеру, зная, что их там ждет. Нет, это не в псайкорпусе проблема. Проблема в одной лишь Абигайл Дрейф. Попадись она мне – скормлю драккену.
Судя по лицу Кента, он думал что-то в этом роде. Пожар покосился на него и даже покраснел от гнева.
– Я бы эту Дрейф под поезд кинул и глазом не моргнул, – медленно произнес Кент. – А псайкорпус… тут ни при чем. Уверен, что многие Псаймоны нипочем не станут болтаться у вас в голове по одной лишь прихоти Дрейф. Может, даже и большинство из них. И… не хочу так думать, но сдается мне: те, кого она бросила к Барьеру умирать, не больно-то соглашались быть у нее на побегушках.
Пожар согласно покивал: мол, да, такие дела.
И тут случилось маленькое чудо. Все наши перскомы и сигнализация в столовой хором подали теперь уже знакомый мне сигнал: «штормовое предупреждение». Мы все воззрились на видэкраны – а там показывали великолепную, грандиозную бурю, которая надвигалась на нас. Роскошный густо-красный и фиолетовый грозовой фронт. И шел он не слишком быстро – значит, в этот раз обошлось без гром-птиц, – но очень даже уверенно, обещая нам двенадцать, а то и все двадцать часов передышки. Или еще больше – если буря подкопит по дороге сил и влаги. И у нас у всех вырвался громкий вздох, вернее, даже стон. И это был искренний стон облегчения.
– Отбой, Элита, у нас выходной, – объявил оружейник. – Кто со мной выпить?
– Я пас, – ответил Лучник. Мей, Скарлет и Пожар тоже покачали головой. – Я лучше спать. А то как бы мне не заснуть по пути к себе.
Зато Молот, Гвоздь и Марк поддержали оружейника. А я постаралась сделать невозмутимое лицо, но Кент сам ткнул в меня пальцем:
– И ты тоже, детка, если не вырубишься сию минуту. Ты Элит-Охотница – считай, тебе присвоено почетное звание взрослой.
– Ну, раз так, – вмешалась Скарлет, – я передумала. Мы с Радкой как-нибудь вместе доползем.
Мы со Скарлет жили прямо напротив друг друга. Очень удобно, если одна из нас что-то растянула или вывихнула и надо намотать повязку или сменить бинты. Такая вот дружба по поводу растянутых лодыжек. Для цива, наверное, звучит странно, но мы, Охотники, так и живем.
Да нет, я не то чтобы любительница возлияний, но я же помню, как мне стало хорошо от той сладкой вкуснятины, что я пила в Элит-баре. А я вся закаменела и никак не могу расслабиться. Учителя мне, вероятно, посоветовали бы успокоительное вместо горячительного, то есть медитацию. Но если попробую медитировать – точно засну. И проснусь такая же твердокаменная. Сейчас немножко выпью… утром приму горячую ванну… И через сутки снова стану человеком. Поэтому я резвой рысью двинулась следом за товарищами на второй этаж, где у Элиты имелся свой бар.
При нашем появлении в баре зажегся свет. Здесь все было примерно как в солидных заведениях из старинных роликов: много дерева, вдоль стен тянется ряд кабинок на двоих с мягкой обивкой, рядом с кожаными стульями примостились маленькие столики, перед стойкой из натурального дерева выстроились высокие барные стулья. И целая батарея бутылок на полках за стойкой. На стенах висят портреты погибших Охотников из Элиты. Надо думать, в «нормальные» времена сюда часто кто-то приходит выпить – Элита ведь в клубах не зажигает. Во всяком случае, давненько не зажигала.
Мы расселись на высоких стульях, а Кент отправился за стойку изображать бармена.
Себе и Марку он налил виски, мне – того же красноватого напитка, что в прошлый раз, Скарлет – чего-то прозрачного, а братьям – тоже чего-то прозрачного, но из другой бутылки. У нас на Горе такого разнообразия напитков и в помине нет. Есть старый добрый самодельный виски двух видов – свежий и бесцветный или выдержанный в деревянных бочках. И еще у нас делают пиво и ягодное вино, которое по чуть-чуть дают даже детям. Но пиво я никогда не любила, а от вина, если выпить больше стакана, начинает болеть голова.
Я потягивала потихоньку вкусный напиток и чувствовала, как мышцы мало-помалу размякают. О-о-о, вот оно, счастье! А еще большее счастье – знать, что сегодня я хоть высплюсь нормально, не вполглаза, когда толком не спишь, а дремлешь в ожидании сигнала тревоги. Даже через мощные стены штаба было слышно: раскаты грома все ближе.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
