На фото Владислава Ефимова мы видим окно.
В приоткрытой форточке радиотранслятор – словно окно в мир. Получается – как бы два окна. Первое – в мир видимый, а второе – в мир слышимый.
Удивительная вещь: на крыше противоположного дома купол телескопа.
А это уже третье окно – в космос.
В памяти всплыли мои скандальные дебюты. Первая в жизни публикация в «Вечерней Москве». Я еще училась в школе, там у нас был клуб интернациональной дружбы с Индией – имени Рабиндраната Тагора, и как раз мы лихорадочно ожидали прибытия сановитых индийских гостей. От этого многое зависело – поездка в Индию активистов клуба и прочее.
Объятые волнением, взбудораженные, взвинченные, разгоряченные, считали мы дни, часы и минуты до их приезда. И это, конечно, на нервной почве меня угораздило в своей заметке перечислить на пару-тройку гостей больше, чем, собственно, предполагалось.
Причем самое удивительное не то, что в моем воображении в школьный клуб имени Рабиндраната Тагора на Варшавке уже летели очертя голову Радж Капур, Индира Ганди, Джавахарлал Неру и чуть ли не Махатма Ганди чемоданы паковал. А то, что статья была напечатана без всяких поправок и сокращений.
Страшно гордая, принесла я газету в школу и вручила ее руководителю клуба – энтузиасту, общественному деятелю, учительнице английской литературы Валерии Федоровне Быковой. Я ждала почестей, славы, что меня первой занесут в список избранников для поездки в Индию…
Каково ж было мое удивление, когда эта замечательная женщина добрейшей души, бросив только взгляд на мой опус, впала в неописуемое волнение и, не откладывая в долгий ящик, созвала собрание в актовом зале. От первого класса до последнего сняли с уроков. Позвали директора, завуча, всех учителей…
И Валерия Федоровна, вскинув над головой газету, как всадник – обнаженную шашку на всем скаку, вскричала:
– Товарищи! Во вчерашней «Вечерней Москве» напечатана статья «Не счесть алмазов в Индии чудесной…» Москвиной из 10 «Б». Так вот – это «политическая утка»! НЕ ВЕРЬТЕ НИ ОДНОМУ ЕЕ СЛОВУ!!!
В Екатеринбурге – через дорогу от гостиницы увидела одноэтажный особнячок. Оказалось, это музей Попова. Здесь у своей сестры гостил когда-то «изобретатель радио». Теперь там огромная коллекция радиоприемников. Есть даже радиола, почти такую же привез мой дед Борис Москвин, торгпред СССР в Соединенных Штатах, возвращавшийся из Америки на грандиозном трехпалубном пароходе «Queen Mary» в октябре 1933 г.
Вот он стоит на палубе, мой бесподобный дед, в шляпе с бантом цвета темного никеля, в пальто из бостона с завышенной талией, хлястиком и манжетами. Отутюженные стрелки брюк, удобные ботинки, повторяющие контур ступни, а поверх шнуровки – изысканные гамаши светлого сукна с лямкой под каблук.
Облокотившись на бортик, он придерживает на перилах пятилетнего дядю Валю в черном котелке, словно какого-нибудь отпрыска заморского аристократа. Мой папа Лев семи с лишним лет – в двубортном пальто с отложным бобровым воротником, тоже в респектабельном котелке с перехваченной лентою тульей, в чулках и лакированных туфлях – глядит исподлобья: солнце слепит глаза. И совсем юная Мария, немка, Мария Корниловна Беккер, моя будущая бабушка, а пока их гувернантка, стоит рядом с ним.
В грузовом трюме плыли с ними в Москву три весьма габаритных предмета: раскладной кожаный диван на пружинах, холодильник и радиола.
Возможно, это был первый многоканальный приемник в Советском Союзе. Когда его включали, загорался яркий зеленый глаз. В детстве мне казалось, какой-то хищник семейства кошачьих выглядывает из радиолы – может быть, лев или ягуар наблюдает за мной изумрудною дужкой, малахитовым зрачком. Под этим пристальным взглядом начала я ходить и разговаривать. Еще там была костяная ручка с углублениями для большого и указательного пальцев, стоило ее покрутить – короткая малиновая риска двигалась вдоль горизонтальной ртутной шкалы: Прага, Лондон, Варшава, Нью-Йорк, Берлин, Париж… Заморские голоса и неведомые наречия отзывались на ее малиновое прикосновение. Или на волне Вены звучал Штраус, и дедушка Боря учил меня танцевать вальс под эту радиолу…
Окончив университет, я стала колумнистом газеты «Московская правда», мне дали колонку на третьей полосе, чтобы я рассказывала обо всем, на мой взгляд, знаменательном в жизни города.
В поисках материала я забрела в Зоологический музей на улице Герцена, куда Верховный революционный совет Мадагаскара, положив конец неоколониалистскому режиму и провозгласив Хартию малагасийской социалистической революции, в знак дружбы и любви к Советскому Союзу прислал самое дорогое, что у них было: выловленную у африканских берегов, практически не существующую уже на нашей планете реликтовую кистеперую рыбу. Такие гигантские рыбы из отряда целакантовых чуть не 400 миллионов лет назад бороздили океаны и считались вымершими в конце мелового периода, приблизительно 70 миллионов лет назад.
Находка живой кистеперой рыбы для человечества была столь же ошеломляющей, как если бы произошла встреча с живым и свежим динозавром. Это открытие в 1938 году совершила мисс Марджори Куртене-Латимер, обитательница африканского городка Ист-Лондон, где она создала скромный музей на основе стареньких маминых платьев и украшений. Биолог, орнитолог, ихтиолог, основатель Ассоциации южноафриканских музеев, городских Исторических обществ и Ассоциации дикорастущих цветов, учредитель птичьих и ландшафтных заповедников, почетный доктор Родезийского университета, почетный гражданин Ист-Лондона, писательница, скульптор и художник!..
Вот с кем бы я с удовольствием сделала радиопередачу! Да что передачу… Позови меня Марджори куда-нибудь – на остров Птиц или в плавание на Коморские острова, я бы за ней в огонь и в воду, до того выдающийся человеческий экземпляр.
Явление целаканта народу считается самым солидным зоологическим открытием ХХ века и всей жизни мисс Латимер. Похоже, за девяносто семь лет она так и не удосужилась выйти замуж. Ископаемый кистеперый целакант для нее затмил целый мир. Он стал для нее опорой и отрадой, счастьем и судьбой. Никто не выдерживал с ним никакого сравнения. В свои девяносто шесть Марджори с мечтательной улыбкой рассказывала в интервью:
– Это было самое удивительное существо, какое я когда-либо встречала!
Она умерла по чистой случайности, подхватив воспаление легких, иначе жила бы вечно. Ее встретила на небесах и унесла в голубые дали сияющая душа целаканта.
«Уважаемый доктор Смит[3]! – строчила Марджори письмо своему коллеге, когда грянул ее звездный час. – Вчера мне пришлось ознакомиться с весьма необычной рыбой. Сообщил о ней капитан рыболовного траулера. Я немедленно отправилась на судно и увидела синий плавник, выступающий из большой кучи рыб. Я быстро удалила все экземпляры с вершины кучи и обнаружила такую красивую рыбу, какую можно увидеть только во сне.
