Сварила девчонкам кофе. Вообще-то он растворимый, но я долго растирала ложкой сухой порошок вперемешку с сахарным песком, затем залила все кипятком, и — пожалуйте! — эспрессо готов, ну почти эспрессо. Это даже потруднее, чем измельчить зерна в кофемолке.
19.00
Мы классно позабавились. Какой только макияж не опробовали друг на друге! Ну и вообще. Потом я скотчем прилепила челку (См. «Джорджиальные словечки») ко лбу, чтобы хоть как-то прикрыть свои лысые брови. Но Джас сказала:
— Так ты похожа на сумасшедшую.
Эллен посоветовала сделать акцент на глаза и губы, тогда, мол, никто не заметит отсутствие бровей. Я подумала, это ж какие должны быть глаза и губы…
Потом мы завалились на мою огромную кровать и слушали «Top Forty»[10], а после Джас рассказывала нам про того обалденного продавца, в которого влюбилась. Джас даже вызнала, как его зовут — стояла и ждала, когда кто-нибудь обратится к нему по имени. Вот когда мои брови отрастут, мы всей компанией пойдем смотреть на этого самого Тома.
Зашел разговор о поцелуях. Эллен сказала:
— На прошлогодней рождественской вечеринке у моей кузины я познакомилась с парнем из Ливерпуля. Он, кажется, моряк. Он преподнес мне веточку омелы[11]и поцеловал в губы.
Мы притихли, навострив уши.
— И как? — спросила я. — Как это было на вкус?
— Ну… это что-то влажное и мягкое… — сказала Эллен. — Как мармеладку сосешь…
— Он целовал с закрытым ртом или с открытым? — поинтересовалась Джас.
Эллен наморщила лобик, словно пытаясь припомнить:
— Кажется, с открытым.
— А языком что-нибудь делал? — спросила я.
— Ничего не делал. Он целовался одними губами.
— А твой язык?
— И мой тоже ничего.
— А зубы? — не унималась я.
— Зубы? Я их вытащила и положила в стакан.
Понятно — надулась. А что я такого спросила?
— Слушайте, я ничего не помню, — объяснила Эллен. — Просто легкий поцелуй. Немного щекотно, а так ничего, мне понравилось. Вообще-то этот морячок был очень даже милый, но у него есть подружка. Подумайте, зачем ему какая-то тринадцатилетняя соплюшка.
— Что верно, то верно, — вздохнула я.
22.00
Либби часто целует меня в рот, но это совсем не то. Вот если бы я была лесбиянкой… тогда да.
23.00
Сквозь задернутую занавеску просвечивает лимонно-желтая луна. Интересно, сколько еще людей видят сейчас эту же луну? И много ли на свете девочек с выбритыми бровями?
Воскресенье, 30 августа
11.00
Слава богу, мои едут в парк погулять, а я остаюсь дома. И к чему все эти разговоры, что мы одна семья и все такое. Я тут как-то сказала папе:
— Какая еще семья? Мы четыре чужих человека, живущие под одной крышей. А ты только усугубляешь ситуацию всякими совместными вылазками на природу. — Ну и тому подобное.
Так что Ratwoman теперь еще и отщепенка. Лет сорок просижу дома, чтобы не стать посмешищем.
И никакого тебе счастья в любви. Даже у самых дурочек есть парни, только не у меня. Вот и у Зои Болл[12]полно парней, хотя у нее уши торчат, как у гнома.
13.00
Нужно будет прижать папочку к стенке и спросить про фартук.
13.15
Сейчас умру от скуки. Из окна вижу, как сосед с соседкой возятся в теплице. Им что, больше делать нечего? Если бы у меня был такой муж, я бы на себя руки наложила.
У него такая толстая задница, как он вообще Пролезает в теплицу? В один прекрасный день, думаю, он там застрянет. О quel dommage! Sacré bleu! Le gros monsieur dans la maison de glass!!![13]
13.20
Может, заделаться ведущей новостной колонки в местной газете?
13.22.
Черт. Мой Ангус забрался в соседский сад — сидит в траве и подстерегает там пуделя. Нужно что-то предпринять, иначе не миновать беды. Слава богу, сосед кинул в Ангуса кирпичом.
23.00
Ну и муторный же выдался денек! И такой долгий. Ненавижу выходные — их придумали люди, у которых нет дела. Чтоб всем было плохо, и никто ни с кем не дружил. И все же есть кое-что приятное: на сбритых бровях проросла щетина.
Операция «Рогулька»
Вторник, 1 сентября
10.00
До зоны шесть дней. Ах, если б моя мама была обычной домохозяйкой, мне бы не пришлось гладить свои вещи самой.
Как только приду домой из школы, сразу же натяну узкую юбку и плотные колготки с короткими сапожками. Никак не решу, краситься в школу или нет. Наверное, не буду. А то Хитон Ястребиный Глаз увидит и погонит в туалет умываться, и тогда лицо мое будет похлеще помидора. Как после физ-ры. Нет, все же покрашусь, а то, не дай бог, натолкнешься на парней из «Фоксвуда». Даже если пробираться бочком по улице, рано или поздно все равно этого не избежать.
Но есть кое-что и пострашнее — наши школьные береты. Жуть! Надо бы собраться и обсудить это на девичнике.
17.00
Завтра устроим сходняк. Повестка дня: ношение беретов и другие школьные пытки.
У меня наконец обозначились брови, но я по-прежнему прячусь дома, как уховертка. Это такое насекомое, которое живет только по ночам, а днем скрывается под камнями.
19.00
Сегодня после ужина отец мыл посуду, а я возьми да спроси его:
— А где твой фартук? Или он у тебя для особых случаев?
Он как взорвется. Говорит, что, мол, я не имею права копаться в его вещах. А я в ответ:
— Но я-то имею право знать, трансвестит ты или нет?
Мама расхохоталась, а он окончательно разозлился:
— Конни, зачем ты ей потакаешь? Если ты меня не уважаешь, то как я могу ожидать этого от дочери?
А мама и говорит:
— Боб, успокойся, конечно, я тебя уважаю, просто я вдруг представила тебя трансвеститом…
И мама снова залилась смехом. Отец надулся и ушел в паб — пиво пить. Ну и ладно.