— А я, когда увидела тебя, подумала, что замужем, — вспомнила Лелька.
— Зачем? Я ж тебе ничего плохого не сделала! За что проклинаешь? Да я скорее лапы на себя наложу, чем вот так подставлюсь. Я ненавижу козлов! И не могу с одним и тем же. Меняю их постоянно, чтоб не залететь. А тут этот Володька, чтоб у него хер отвалился, три ночи подряд приползал. Все звал в жены, уговаривал уйти к нему навсегда. Я гнала его. Он угощал и заделал мне козью морду, как обещал. Ну и падла!
— А мать знает, где ты? О притоне говорила ей? — спросила Тоньку Леля.
— Она давно поняла. И что с того? Сама посуди — путанок все хотят, а штукатуров-маляров — никто. Бывало, иду с работы, от меня как от чумной все отскакивают. Носы затыкают, сторонятся, чтоб не испачкала. Что я видела тогда от жизни? Да ничего. Уставала до того, что забывала, кто я есть и зачем на свете живу. Никаких желаний не имелось, все сдыхало от усталости. Так я пять лет потеряла. А что взамен получила? А ни хрена, — махнула рукой и вздохнула тяжко.
— А ты Вовку любишь? — спросила Лелька.
— Когда выйду отсюда, вломлю ему за сопляка, столько боли натерпелась.
— А чего аборт не сделала?
— Во прикольная! Да я даже не знала, что зацепила. Когда хватилась, поздно стало. На пятый месяц перевалило. Ну да пришлось мне веселухи свернуть. Благо «мамашка» успокоила, мол, не дарма отдадим, баксы поимеем. Я будущих родителей уже знаю. Заранее виделись. А и твой в обиде не останется.
— Меня вчера ночью медсестра все уговаривала отдать ей сына. Говорила, что он в хорошие руки и условия попадет, — призналась Лелька.
— А ты что?
— Отказала ей. Ответила, что сама растить буду.
— Послала б дуру! Ишь чего придумала! Иль в твоем кармане баксы станут лишними?
— Нет, конечно.
— «Мамашка» очень хочет тебя увидеть поскорее. Она всю жизнь в блядях проканала. Сколько хахалей имела! Говорила, что из хренов дом могла бы построить. Но купила квартиру и живет одна. Мужика не хочет. Смолоду перебор был, а теперь от них изжога. Духу не переносит. А толк в них знает и помнит. Ты к ее советам прислушивайся, она впустую не тарахтит.
— Скажи, сколько ты получаешь в своем бардаке за месяц? — спросила Лелька.
— Раньше по пять штук баксов, теперь по четыре. Но я и старше тебя на сколько. Ты долго станешь сливки снимать. Зашибешь на квартиру и колеса, прибарахлишься, заведешь свой счет. Когда смыливаться начнешь, слиняешь в содержанки. И тоже неплохо, не надорвешься. Утрешь нос своему Сереге. Что ты с ним увидела б? Я уже говорила. А у нас расцветешь розой! Не зная хлопот, в радости дышать станешь…
А через пару дней за девками приехала сама Софья на сверкающем «мерседесе». Она передала одежду для Антонины и Лельки.
— Вот это да! Век таких вещей не держала в руках, а носить и подавно не доводилось! — восхищалась Лелька тонкой кружевной комбинацией, модным итальянским костюмом, кожаными сапогами до самых колен, дубленкой и шапкой. Тонька оделась молча. Она давно привыкла к дорогим вещам. Когда они вышли в коридор, няньки принесли малышей. Их пеленали в ослепительно белые пеленки, закутывали в дорогие одеяла и, показав матерям, передали в руки двоим выхоленным парням, приехавшим с бандершей. Те мигом унесли детей в машину, а вернувшись за девками, подарили врачу и медсестрам по громадной коробке конфет, шампанское и цветы. Поблагодарив, как истинные джентльмены, взяли девок под руки и повели к машине.
Весь медперсонал вышел проводить девок.
— Ну вот, а их шлюхами обзывали. Посмотрите, какие прекрасные у них мужья! А мать! Обеих невесток расцеловала как своих дочек… И как язык поворачивается у людей осквернить даже такое! — сморщился врач досадливо.
И только Антонина хихикнула, оглядев провожающих. Она поняла, что снова вышибалы прекрасно справились с ролью мужей на час и пустили пыль в глаза толпе. Софья никогда не скупилась на эффекты.
Машина, миновав центр города, свернула в тихий переулок и въехала во двор внушительного особняка. Следом за ней закрылись массивные высокие ворота. Девки вошли в особняк. Софья завела к себе обеих, поговорила, предупредила, что сегодня они отдыхают, а завтра начнут работать. Вечером отдала деньги за детей, как и договаривались. И запретила спрашивать о них. Переодетые, сытые, Лелька с Тонькой беззаботно отдыхали. Им хотелось скорее забыть роддом и причину их пребывания там. В кармане шуршали деньги. Лелька никогда не видела такой суммы и теперь радовалась шальному счастью.
«Вот бы увидели меня в машине мать с отцом и еще тот Серега со своей чувырлой. Думали, будто я без них пропаду, сдохну, влезу в петлю, а не получилось! Жива я! Всем вам назло! И деньги имею! Вы столько в глаза не видели! А то подумаешь, гнали из своих конур! В сравнении с вами в замке живу, одета по-королевски! Увидите — лопнете от зависти», — думала Лелька.
Вскоре к ней пришла бандерша, решив подготовить девку к завтрашнему дню. Лелька ей понравилась. Роды почти не отразились на ней. Наивная простушка верила в каждое слово и была не избалованной. Выглядела она свежо, и конечно, у нее не будет недостатка в клиентах, поняла «мамашка».
До ночи говорила она с Лелькой. Та все поняла. А уже на следующий день к ней пришел первый клиент.
Он заказал угощение в комнату. Увидев Лельку, забыл обо всем на свете. Мигом сорвал с нее тряпки и не отпустил ни на минуту до самого утра. Он заласкал ее. И девка, не знавшая такого урагана, долго не могла прийти в себя.
«Вот это мужик! Ну и силен! Куда до него Сергею? Он жалкий цыпленок, воробей в сравнении с этим, — думала Лелька. — Ты мне не ответил на письмо? Да я сама теперь тебя знать не захочу. Негодяй, подлец, кобель! Да ты век мужиком не станешь, слабак! Вот то ли дело этот! — нащупала в кармане хрустящие бумажки. Достала их. — Триста долларов! И это за ночь! Помимо того, что заплатил Софье! Почаще бы он приходил», — подумала Лелька и в ту же минуту увидела в дверях стриженного наголо парня. В темных очках, в куртке, он внимательно разглядывал ее:
— Ну что, киса, покувыркаемся малость? Как ты? Хочешь меня, такого красавца?
Лелька отвернулась, ничего не ответила.
— Слышь, телка, я с тобой ботаю! Иль не разглядела? — подошел вплотную. От него пахнуло жвачкой. Ухватив Лельку за грудь, резко повернул к себе. — Увидела, чмо? Ну то-то!
Швырнул в постель и, задрав ей одежду на лицо, залез на девку, даже не разувшись. Насиловал долго. А когда встал с нее, сказал, тяжело роняя слова:
— Говно, а не метелка! Льдина! Побывал в тебе, словно в ледяной проруби пробарахтался. Кому ты нужна такая? — Дал пощечину и, застегнув штаны, вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.
Лелька заревела от обиды, а вскоре к ней пришла Софья. Бандерша была рассержена:
— Ты как себя ведешь? Ковыряться, выбирать клиентов вздумала? Не забывайся, не на дискотеке находишься. Тут не ты музыку заказываешь, а те, кто платит. Коль выбрали тебя, ублажай, а не выдрыгивайся. На твое место имеются желающие. Они любого обласкают. Видно, мало тебя жареный петух в задницу клевал. Не ценишь того, что получила!
