— Хорошая мысль, — согласился Ли, как будто надеялся, что теперь неуклюжая темная мебель понравится гостье так же, как и ему.
Даже если художница не сумеет полюбить это место. Ли даст Деннису согласие на крупные перемены без особых возражений. Элайн была уверена в этом. Она уже видела, что Ли благоволит своему более ярко разодетому сыну. Но не могла сказать почему.
— Или еще лучше, — продолжил Ли, — почему бы вам не остаться на весь уик-энд, Силия? Если у вас нет других планов, то милости просим.
Дело было в четверг вечером, до конца рабочей недели оставался еще целый день, но Силия сказала, что может себе это позволить.
— Ну тогда, — оживился Деннис, — вам лучше отправиться в город и собрать вещи. Мне поехать с вами?
Силия отказалась:
— Нет, нет. Я успею съездить в город и вернуться обратно к одиннадцати, это не очень поздно. Мне не нужен провожатый. К тому же я знаю, как сильно вам хочется закончить картину, над которой вы работаете.
— Вообще-то мне действительно не терпится продолжить работу над ней, — признал Деннис.
— Еще один пейзаж? — поинтересовался Гордон. Это был один из немногочисленных случаев, когда он заговорил по собственной инициативе.
— Нет, нечто особенное, — мечтательно протянул Деннис, не обращая внимания на язвительные нотки в голосе брата.
— Тогда портрет Силии? Деннис засмеялся:
— Ты же знаешь, что я бросил портреты, когда отец даже не узнал себя на том, что я рисовал с него. Мой талант не простирается в этом направлении.
Та легкость, с которой старший брат признал пределы своих возможностей, в обычных обстоятельствах понравилась бы Элайн. Но сейчас это показалось просто еще одной составляющей безответственной натуры Денниса. Он знал, что не обладает талантом художника, и все-таки упорно продолжал тратить на это свое время. Элайн видела, что Гордон думает то же самое.
— Тогда вы оба вполне можете покинуть нас, — сказал Ли.
— А как насчет меня? — осведомился Пол. Ли ухмыльнулся:
— Ты не захочешь пропустить десерт.
— Совершенно верно.
Бесс, жена Джерри, грузная женщина, воплощавшая в себе все стандартные материнские добродетели (добродушие, ласку, кротость и фантастические кулинарные способности), принесла персиковый слоеный торт, о котором она гордо объявила как о завершающем блюде еще перед тем, как подать первое. Торт был просто объедение, о чем все не преминули сообщить. Удостоившись похвалы, кухарка удалилась в кухню, сияя от удовольствия.
После обеда Элайн собиралась проведать своего пациента, но ее перехватил Гордон Матерли, который встретил ее на нижней площадке лестницы:
— За обедом вы сказали, что почти не видели дом. Не желаете пройтись?
— Я думаю, что пора взглянуть на вашего дедушку, — возразила девушка.
— Если вы ему понадобитесь, раздастся звонок. К тому же он не ложится спать так рано, как хотелось бы доктору. Он будет читать или попусту тратить время до десяти или одиннадцати.
— Тогда, пожалуй, вреда от задержки не будет никакого, — согласилась Элайн.
— Вот и хорошо, — кивнул Гордон и самым галантным образом подал ей руку, без капли нарочитости.
Все восемь комнат внизу были обставлены, наподобие гостиной, тяжелой мебелью красного дерева, при обоях с темными листиками и цветками, — за исключением рабочего кабинета, обшитого дорогими панелями, и кухни, оборудованной всеми новейшими агрегатами, которые Бесс только могла пожелать. Даже игровая, с бильярдным столом и полками для спортивного инвентаря, походила на старую гостиную, в которую эти атрибуты современности были свалены как попало.
— Мне дом нравится таким, какой он есть, — сказал Гордон, когда они облокотились о бильярдный стол, чтобы немного передохнуть.
— Пожалуй, мне тоже, — согласилась Элайн.
— Вся эта модернистская дрянь, которую так расхваливает Силия, устареет и перестанет быть стильной уже через год. А вот мебель, что у нас есть, — она никогда не устареет. Она прочная и надежная.
— Ваш отец, похоже, согласен с вами.
— Но он позволит Денни гнуть свою линию. Он всегда позволяет Денни гнуть свою линию. — Если в тоне Гордона и промелькнула горечь, то вовсе не та, что ей доводилось слышать прежде. Казалось, он лишь констатирует факт.
— Ваш брат, похоже, весьма увлечен Силией, — вставила Элайн. Она сказала это, чтобы выяснить, не сразила ли эта блондинка также и Гордона. Она надеялась, что нет.
— Денни никем особо не увлекается, кроме себя самого. Все девушки буквально благоговеют перед ним. Ему это нравится.
— Она очень хорошенькая, — заметила Элайн.
— Силия?
— Да.
— Гм, пожалуй.
— Эти светлые волосы и приятный цвет лица. — Элайн бессознательно дотронулась до своей оливковой кожи, очертила круг на щеке, как будто могла почувствовать собственный оттенок.
— Меня она не привлекает, — отрезал Гордон.
У него это получилось очень категорично, и девушка почувствовала, что на самом деле он чуточку завидует. Завидует Денни из-за девушки. Деннису, вероятно, всегда доставались более симпатичные партнерши, потому что многих женщин, особенно из разряда глуповатых, вроде Силии Тамлин, больше очаровывает внешность мужчины, чем склад его характера.
Элайн обнаружила, что с Гордоном легко разговаривать, и почувствовала, что он открывается ей, хотя это ему вовсе не свойственно. Сдержанность натуры, какая-то осмотрительность во взаимоотношениях с остальным миром делала их в определенном смысле родственными душами. К тому времени, когда они осмотрели большую часть второго этажа, включая застекленную террасу, она уже чувствовала себя с Гордоном в достаточно хороших отношениях, чтобы задать вопрос, который весь вечер не давал ей покоя:
— Я так понимаю — или мне кажется, что понимаю, — что в прошлый Сочельник семья пережила какую-то трагедию.
Гордон моментально изменился в лице. Его лоб наморщился. А губы сжались так, что обескровели. Он пробормотал:
— Значит, соседи уже вам доложили.
— О чем?
— Они никак не покончат с этими разговорами, хотя прошло уже пятнадцать лет.
— Я думала, что это был прошлый Сочельник...
— Пятнадцать лет назад. И если уж они взялись за вас, то вы знаете историю во всех ужасных подробностях, ведь так? — Он явно рассердился, как будто Элайн была повинна в каком-то невообразимом преступлении.
— Я не разговаривала с вашими соседями, Гордон, — запротестовала девушка. Она парадоксальным образом чувствовала себя так, словно ей приходилось оправдываться. — Ваш дедушка упомянул об этом, но не рассказал, что тогда случилось. И я заключила из разговора с ним, что что-то случилось здесь не далее как в прошлый Сочельник.
