Водитель снова подъехал к дежурке. Цуканов вышел. Он и домодедовский начальник обменялись короткими репликами. Время, указанное Ксенией, поджимало. Цуканов уже принял решение:
«Теперь на ЮгоЗапад. Брать наркокурьера…»
Он вернулся к машине, открыл дверцу. Спросил у Николы:
— Мы едем в Москву. Ты с нами?
Тот цыкнул зубом.
— Остаюсь.
— Ну давай.
Никола исчез, как растворился в темноте.
Неподалеку, к удивлению Цуканова, неожиданно покинул машину и «Штирлиц»…
— Пожалуй, мне лучше на электричке…
Несмотря на то, что их осталось двое — он и водитель — Цуканов был доволен. «Штирлиц» был чужой человек. А особенностью национального сыска уже давно было балансирование на грани нарушения закона.
Довериться можно было не каждому…
* * *
Они уже подъезжали.
Общежитие иностранных студентов находилось на оставшемся невырубленным крохотном островке Тропаревского леса, который подходил вплотную с другой стороны улицы. Здесь же, за коммерческими киосками, виднелось высокое крыльцо с вывеской «Мишель», о котором предупреждала Ксения. Тут Мосул Авье назначил встречу наркокурьеру.
Африканцы питали нежные чувства к маленькому магазину с французским звучанием известного имени. Как, впрочем, и слушаки ментовской Академии МВД, чья круглосуточно охраняемая общага находилась через дорогу. Между сохранившимися деревьями от «Мишеля» к подъезду студенческого общежития иностранцев в сугробах была протоптана узкая тропинка.
Вокруг было пусто. Осмотревшись, Цуканов поднялся по крутым Ступеням, рванул тяжелую на пружине дверь и попал в другой мир.
Внутри был чисто, тепло и сонно. Одинокий продавец за прилавком тщетно боролся с дремотой. Какойто человек в в глубине, в куртке, в вязаной апочке, спиной к дверям, рассматривал витрины с молочными продуктами. Он был единственным покупателем и видимо, находился в магазине достаточно долго.
Звук хлопнувшей двери заставил его обернуться.
Цуканов увидел африканское темное лицо, приплюснутый нос. Вязаная шапочка скрывала верхнюю часть лба и виски…
«Он? Не он?..»
Цуканов шагнул к сонному продавцу, на ходу, не раскрывая, махнул милицейскими корочками.
— Шугани-ка его… — Он незаметно показал на африканца. — Он нам нужен.
Продавец молодой простоватый парень — сразу проснулся:
— Я уж пробывал. Не уходит…
— Когда я выйду, ты выключи свет!
Африканец показался снаружи уже через несколько минут вслед за Цукановым. Спустился с крыльца.
Цуканов махнул рукой водителю. Тот подошел — молодой парень из Сасова. Зам взглянул с надеждой:
— Английский знаешь?
— Учил когда-то…
— Будешь на подхвате, — Цуканов учил немецкий. Ничего не помнил. На всю жизнь сохранилась только первая строчка из учебника — «Анна унд Марта баден» «Анна и Марта купаются…»
— Это, должно быть, он… У нашего хорошая примета. Я сейчас посмотрю.
— Мне идти с вами, товарищ майор?
— Погоди…
Цуканов достал сигарету. Прикуривать не стал. Подошел к африканцу.
Тот стоял, опершись рукой о ствол, его словно рвало. Цуканову показалось, что африканец застонал. Отставив сигарету, зам спросил по-русски:
— Тебе плохо? Помочь?
Африканец что-то пробормотал на своем.
Цуканов оглянулся. Между деревьями ближе к киоскам мелькнула чья-то тень. Он решил переждать. Так они постояли несколько минут…
Африканец клонился все ниже, голова его едва не касалась сугроба. Ему было совсем плохо. Словно желая помочь, Цуканов, улучив момент, сдернул с него шапочку…
Слева над виском мелькнуло что-то темное…
«Родимое пятно… Он! Наркокурьер!..»
Зам обернулся к водиле:
— Машину. Быстро!..
Машина была припаркована на другой стороне улицы, у ворот ментовской общаги.
— Есть… — Водила потопал назад.
— Быстрее! — Цуканов нагнулся над африканцем. — По-русски говоришь?
Инглиш?
Тот слабо кивнул. Он не говорил по-русски.
— Тебе плохо?
Наркокурьер на его глазах оседал на снег.
В магазине «Мишель» снова хлопнула дверь. Возникший на крыльце парень был в форме, слушатель милицейской академии. Африканец оглянулся. Увидев полицейского в форме, он весь сжался.
Слушак ничего не заметил, занятый своими мыслями. В руках он нес длинный французский багет, банку консервов и двухлитровую бутылку «колы». Из вежливости он сошел с тропинки, уступив ее Цуканову с его спутником.
— Эй. друг! — Цуканов махнул рукой менту. — Английский знаешь? Спроси, что с ним… — Тот был уже рядом со сползшим в снег африканцем. Состояние курьера свидетельствовало за себя.
— Минуту!
Слушак поставил бутылку в снег, нагнулся над африканцем. О чем-то спросил. Нигериец вяло забормотал, он не спускал глаз с багета.
— Вроде чегото с животом?! — Слушак скривился. — Может жрать хочет?
— Наверное!..
Наркокурьеры с наркотической «начинкой», отправляясь в дорогу, обычно начинали голодать за два дня, ничего не ели и лишь потом заглатывали капсулы с наркотиками. Затаренные в резиновые контейнеры, чаще в презервативы, опасные грузы распределялись в желудке.
В дороге такие гонцы питались только витаминами, но и в этих случаях как сообщали в ориентировках — в результате внешнего воздействия нитка, которая связывала контейнер, разъедалась, и курьер нередко умирал от передозировки. В России от этого уже погибло несколько наркокурьеров, которые перевозили наркоту в презервативах внутри себя.
Надо было срочно принимать меры.
— Переведи ему, чтоб держался. Мы отвезем его к врачу…
Слушак перевел. Курьер помотал головой.
— Чего он?
— Пусти, говорит. «Я пойду…»
Африканец сделал несильную попытку освободиться, но Цуканов удержал его. Достал наручники. Задержанный оказался коренастым жилистым.
В другое время Цуканов давно бы лежал у него в сугробе. Но сейчас нигериец был слишком слаб.
— Давай сюда…
Африканец несколько раз громко рыгнул.
Наркокурьеров из Нигерии обучали перевозить и героин, и кокаин на специальных курсах. На экзаменах им приходилось глотать крупные виноградины, а потом их отрыгивать.
— Потерпи. Сейчас…
Сбоку под деревья уже выруливала машина…
