Почему же в этом гуманном акте японцы усмотрели что-то противозаконное и лишили "Орел" присущей ему неприкосновенности? Иначе говоря, почему пребывание четырех англичан стало поводом для задержания и захвата "Орла" японскими вспомогательными крейсерами "Манджу-Мару" и "Садо-Мару"? Призовой суд, представив факт нахождения на "Орле" английских граждан как важное событие, стремился прикрыть грубое нарушение японцами Гаагской конвенции о неприкосновенности госпитальных судов.
Третье положение (факт) призового суда о покупке "Орлом" проволоки узкого сечения в Кейптауне в количестве 11000 футов (3355 метров) взято японцами из донесения своей агентуры. Факт покупки подтверждает командир "Орла" капитан 2 ранга Лахматов. Следователи призового суда об этом событии личный состав корабля не спрашивали, опасаясь, по-видимому, "засветить" своих агентов. При конфискации корабля проволока на нем отсутствовала и никто, несомненно, не знал, сколько ее было.
По заключению эксперта помощника главного инспектора минного дела генерал-майора А. А. Ковальского проволока узкого сечения употреблялась на кораблях преимущественно для целей освещения и вентиляции. Возможность применения проволоки с военными целями эксперт не отрицал, хотя и признавал, что "это нужно доказать в каждом отдельном случае".
При плавании в тропиках, особенно в период дождей, электрические проводники подвергались очень быстрому износу. По расчету эксперта запас проводников узкого сечения на "Орле" должен составлять не менее 5000 фут (1524 м). Профессор Мартенс отнес вопрос о проволоке к "вопросам нашего частного распорядка". Нет никаких несомненных указаний, что принятое "Орлом" количество проволоки значительно превышало минимально необходимые 5000 фут. Если бы такое превышение минимального количества проволоки было бы доказано, то корабль имел полное право передать излишек на другое госпитальное судно, например на "Кострому".
В протоколе комиссии от 20 мая сказано, что погрузка некоторого количества проволоки на "Орел" "не может бросить тень на характер его действий". Хотя принятый проводник и мог быть употребляем для военных целей, "но ничем не доказано, что такое употребление имело место в действительности и даже нет ни малейшего указания на это".
Четвертое положение (факт) призового суда определяет позиции "Орла" и "Костромы" на флангах русской эскадры, когда она в двух или трех колоннах подходила к Цусимскому (Корейскому) проливу. Госпитальные суда располагались якобы параллельно с первой или второй единицей колонн. Так, по мнению суда, занимают позиции разведочные корабли. Если три предыдущих факта относятся к действительным событиям, то четвертый является вымышленным. Он порожден стремлением японцев опровергнуть русские доводы, что захват "Орла" произведен, когда он должен был приступить к спасению ослябских тонущих моряков и привел к значительному увеличению жертв Цусимского боя. Японцам нужен был такой факт, который по уровню значимости превзошел бы доводы русских. Дескать, мы захватили "Орел", так как его разведывательная деятельность привела бы к еще большим жертвам, но уже с японской стороны.
Нам грозили серьезные неприятности. В действительности такого факта не существовало. Пришлось призовому суду его придумывать. Однако и на этот раз японцам опять не повезло. Придуманный ими "факт" не подтверждается ни японскими, ни русскими источниками. Итак, согласно версии призового суда, при подходе русской эскадры к Корейскому проливу "Орел" и "Кострома" находились на ее флангах параллельно с первой или второй единицей колонн. Так, по мнению судей, обычно занимают позицию разведочные корабли. Поскольку в голове колонн русской эскадры шли броненосные отряды, задача "Орла" и "Костромы", как разведчиков, якобы состояла в обнаружении японских главных сил, то есть боевых отрядов броненосцев и броненосных крейсеров. Следовательно, "Орел" и "Кострома" должны были удерживать свою позицию, как минимум, до момента визуального контакта с японскими главными силами. Проверим "факт" нахождения названных госпитальных судов в походном порядке русской эскадры по японским и русским источникам.
Первый источник - донесение адмирала Того о Цусимском бое, опубликованное в середине июня 1905 г. за три недели до первого заседания призового суда по делу "Орла". В донесении имеются две схемы походного порядка русской эскадры на 10-11 часов и в 1 час 47 минут 14 мая. "Орел" и "Кострома" на флангах двух колонн эскадры на схемах не показаны. Возможно, что они находились среди транспортов: таковых было шесть плюс два госпитальных судна, а на схеме № 1 показано семь. Опять не в пользу суда. В тексте донесения адмирал перечисляет поименно все русские боевые корабли, которые он видел в бинокль вскоре после обнаружения противника.
Госпитальных судов на флангах колонн адмирал не назвал. В хвосте эскадры он пометил "специальные суда и другие". Второй источник - "Описание военных действий на море в 37-28 гг. Мейдзи (в 1904-1905 гг.), том 4, 1910 г.", составленное японским морским генеральным штабом. Описание почти слово в слово повторяет данные, наблюденные адмиралом Того, о расположении кораблей русской эскадры и другие сведения из его донесения. Однако в описании имеются ценные дополнения к адмиральскому донесению. Там приводятся характеристики походного порядка русской эскадры утром 12 мая. Показано расположение разведчиков, броненосцев, крейсеров, транспортов. В самом хвосте - госпитальные судна "Орел" и "Кострома".
Походный порядок эскадры утром 14 мая на подходе к Корейскому проливу (момент и место совпадают с данными, указанными в определении призового суда) изображен на схеме, где госпитальные суда располагаются в хвосте эскадры.
Таким образом, высшие авторитеты японского военно-морского штаба не поддержали лживый "факт" призового суда о месте госпитальных кораблей в походном порядке русской эскадры, а следовательно, и о задаче, которую они, якобы, выполняли.
В русских источниках сведения в пользу определения призового суда отсутствуют. Члены комиссии капитан 1 ранга Семенов, капитан 2 ранга Лахматов, врач Гейман единодушно свидетельствовали, что "Орел" замыкал строй эскадры. Семенов счел необходимым заметить, что японские утверждения не могут быть доказанными "ни чьими либо показаниями, ни какими бы то ни было документами". Мы присоединяемся к заключению известного писателя и не будем утомлять читателей перечислением русских свидетельств, подтверждающих нахождение госпитальных судов в конце русской эскадры.
Свой вклад в доказательство несостоятельности четвертого положения призового суда внесли и специалисты международного права. Они записали в решение межведомственной комиссии: "Совершенно безразлично с правовой точки зрения место нахождения "Орла" при эскадре во время пути и до вступления в бой. Согласно постановлению Гаагской конвенции, госпитальные суда при эскадре могут занимать любое место по распоряжению начальника отечественной эскадры". Да, такое положение в конвенции имеется. Но судьи японского призового суда понимали, что оно дезавуирует определение суда.
Межведомственная комиссия пришла к выводу, что обвинения, выдвинутые японцами к госпитальному судну "Орел", "частью построены на весьма зыбкой почве, частью совершенно неосновательны".
