Книга Ледяная земля - Джон Фланаган

По комнате – единственной в хижине – кралось пятно света. Ивэнлин, дремавшая на кровати, кожей почувствовала солнечное тепло и заулыбалась во сне. Снаружи еще лежали сугробы, но небо в полдень сверкало синевой.

Она, пребывая в полусне, наслаждалась теплым прикосновением солнца. Пятно медленно перемещалось. Сквозь сомкнутые веки девушка улавливала его яркое красноватое сияние.

А затем свет внезапно исчез, и Ивэнлин открыла глаза.

Перед ней стоял Уилл. За последние недели она уже привыкла к его виду: сложив ладони вместе, он глядел на нее с тоскливой мольбой в темно-карих глазах, когда-то искрившихся радостным изумлением. Он терпеливо ждал, и Ивэнлин улыбнулась ему печальной улыбкой.

– Хорошо, – мягко проговорила она.

На губах юноши мелькнула едва заметная тень улыбки. Казалось, смутная радость забрезжила и в его взгляде, и Ивэнлин ощутила облегчение, которое поддерживало ее на протяжении нескольких дней. Медленно, но заметно, Уилл менялся. Поначалу с ним случались ужасные припадки, которые вынуждали Ивэнлин давать ему тепло-траву.

Но промежутки между дозами становились все длиннее, а порции все меньше, и девушка начала надеяться, что, возможно, когда-нибудь Уилл избавится от пагубной зависимости. Приступы остались в прошлом. Тело юноши уже не требовало добавки так властно, и разум начал привыкать к тому, что зелья становится меньше. Он все еще нуждался в этой отраве, но теперь уже не так отчаянно.

После трех дней без тепла-травы Уилл подходил к Ивэнлин и просто стоял рядом, а глаза его говорили яснее любых слов. В ответ она отмеряла немного зелья из уменьшающегося запаса, который хранила в промасленном мешочке. Что произойдет раньше – закончится тепло-трава или Уилл выздоровеет? Если первое, то их обоих ждут нелегкие времена. Ивэнлин понятия не имела, как отреагирует юноша, если она в какой-то момент не откликнется на его просьбу. Но она чувствовала, что слишком долгий промежуток между дозами приведет к обострению болезни.

Возможно, размышляла Ивэнлин, такова следующая стадия выздоровления. Но сейчас она не смогла бы вынести вид отчаянно скрючившегося на полу Уилла.

– Оставайся здесь, – приказала она ему и, встав со стула, направилась к двери.

И снова ей показалось, что она заметила проблеск радости в глазах юноши, который сразу же исчез. Ивэнлин уверяла себя, что ей не померещилось, – не время предаваться мечтам.

Запас тепло-травы она держала в конюшне, за расшатавшейся доской одной из боковых стен. Поначалу она хотела припрятать мешочек в поленнице, но потом подумала, что часто посылает Уилла за дровами. Страшно даже представить, что произойдет, если он найдет тайник.

В лучшем случае потребность Уилла в зелье снова резко возрастет. А еще могут возникнуть какие-нибудь побочные эффекты, возможно, даже опасные для жизни. Но одно Ивэнлин знала наверняка: если Уилл найдет запас и уничтожит его за один раз, последствия будут ужасными.

Интересно, способен ли его затуманенный разум сделать какие-то выводы из того, что она всегда выходила из хижины и возвращалась с зельем; может ли Уилл сопоставить причину и следствие и понять, что трава хранится где-то за пределами комнаты? Ивэнлин не была в этом уверена, но предпочитала не рисковать и тщательно следила за тем, чтобы юноша не увязывался за ней, когда она шла за льняным мешочком с травой, спрятанным в стене.

Ивэнлин вошла в конюшню и опасливо оглянулась. Пони поднял глаза и издал приветственное фырканье. Уиллу же, казалось, было безразлично, куда она пошла: он знал, что она скоро вернется и принесет с собой то, чего желала его душа. Как это происходило, куда она удалялась, его совершенно не заботило. Все это были абстракции, а его интересовали только факты.

Ивэнлин насыпала немного сушеной травы себе в ладонь, снова завязала мешочек и положила его обратно за расшатанную доску, убедившись до этого, что Уилл за ней не следит. Юноши не было видно; лишь пони наблюдал за ней умным взглядом влажных глаз.

– Только, чур, молчок, – негромко обратилась она к животному.

Занятно, что именно этот момент пони выбрал, чтобы потрясти головой, как часто делают лошади. Ивэнлин изумленно замерла, а потом пожала плечами. Ей показалось, что лошадка услышала ее и поняла смысл. Девушка положила оставшуюся траву в выемку и приладила доску на место. Склонившись к земле, Ивэнлин подняла комок грязи и размазала ее по неровному шву между досками. Затем, убедившись, что тайник снова замаскирован, она вернулась в хижину.

Когда она зашла в хижину, Уилл улыбнулся. На секунду ей почудилось, что он признал ее, вспомнил о минувших днях. Ох уж эти давние дни, с горечью подумала Ивэнлин. Минуло всего несколько месяцев, но для нее теперь все это казалось седой стариной. А затем она заметила, что юноша смотрит на ее сжатый кулак. Он улыбался не ей, а зелью.

И все же хоть что-то, подумала девушка.

Ивэнлин вытянула руку, и Уилл тут же подался вперед, обхватил ее кулак своими ладонями, чтобы не упустить ни крупицы. Ивэнлин разомкнула пальцы, и тонкая струйка серо-зеленой травы посыпалась юноше в руки. Девушка наблюдала, как изменилось его лицо, пока он следил за этим скудным потоком. Он невольно высунул язык, предвкушая блаженство. Когда у нее в кулаке не осталось ни крошки (она позволила ему смахнуть последние пылинки, прилипшие к ладони), Уилл снова посмотрел на нее и улыбнулся.

На этот раз девушка была уверена: улыбка предназначалась именно ей.

– Хорошо, – проговорил он и опустил взгляд на крошечную горстку тепло-травы.

Он отвернулся от Ивэнлин, склонился над своим сокровищем и отправил его в рот.

Ивэнлин снова ощутила внутри горячее пламя надежды. Уилл впервые заговорил с ней со времени побега из Халласхольма.

Конечно, это было всего одно слово, но лиха беда начало. Она улыбнулась ему, а он уже притаился в углу, точно дикий зверь, охраняющий добычу: боялся, что у него отнимут его траву.

– Добро пожаловать, Уилл, – тихо проговорила девушка.

Но он не ответил. Им снова завладела тепло-трава.