Презрение к Холту все росло, а Хорасом он пренебрегал и вовсе. Всякий раз, когда они ужинали втроем, он с нетерпением ждал, когда придет время отмахнуться от этого дюжего юнца и отослать его, пунцового от смущения и гнева, обратно в башню. Вот и снова эта минута настала.
Депарнье качнулся на тяжелом стуле и опустошил серебряный кубок, который держал в левой руке, а правой презрительно махнул в сторону молодого человека.
– Оставь нас, мальчик, – приказал он, даже не глядя на Хораса.
По телу его пробежала дрожь восторга, когда тот, немного помолчав, медленно поднялся с места и, взглянув на своего спутника, произнес всего одно слово:
– Нет.
Наступила тишина. Бунт Хораса заставил Депарнье возликовать, но он и виду не подал, нахмурившись так, словно был сильно рассержен. Он медленно повернулся к юноше. Рыцарь заметил, что тот задышал быстрее – по его венам побежал адреналин: решающий момент наконец настал.
– Нет? – повторил Депарнье, будто не веря своим ушам. – Я в этом замке хозяин, и слово мое здесь закон. Все, кто живет здесь, стремятся мне угодить. Ты столь дерзок, чтобы отвечать мне отказом в моем же собственном замке?
– Прошло то время, когда вашему приказу повиновались беспрекословно. – Хорас отчетливо проговаривал каждое слово, стараясь не отступать от текста, заготовленного для него Холтом. – Своим безнравственным поведением вы лишились права требовать послушания.
Депарнье все еще сохранял маску недовольства:
– Ты ставишь под сомнение мое право распоряжаться в своих владениях?
Хорас помедлил, пытаясь припомнить точные слова. Холт говорил, что это вопрос жизни и смерти.
– Пора уже кому-нибудь поставить это право под сомнение, – ответил он после паузы.
На мрачном лице Депарнье появилась хищная улыбка. Он поднялся с места, оперся о стол и перегнулся вперед:
– Итак, ты вызываешь меня на поединок? – В голосе его слишком очевидно прорывалась радость.
Хорас, однако, сделал неопределенный жест:
– До того, как бросить вызов, я хочу убедиться, что вы отнесетесь к нему всерьез.
Депарнье слегка нахмурился.
– Всерьез? – переспросил он. – Что ты имеешь в виду, щенок?
Хорас упрямо покачал головой и проигнорировал оскорбление:
– Я хочу гарантий, что вы не нарушите условий дуэли. И я хочу, чтобы вы приняли вызов в присутствии своих людей.
– О, вот оно что! – Теперь Депарнье по-настоящему рассердился. Он начал понимать, чего добивается этот юнец.
– Мне кажется, – тихо вступил в разговор Холт, – юноша понимает, что вам повинуются из страха, лорд Депарнье.
Галлиец повернулся к рейнджеру.
– А вам обоим какое до этого дела, а, лучник? – прорычал он, уже догадываясь, что тот ответит.
Холт пожал плечами:
– Люди идут за вами, потому что у вас репутация воина. Поэтому, я думаю, Хорас хочет бросить вызов в присутствии ваших соратников.
Депарнье нахмурился. Его люди слышали разговор, поэтому ему не оставалось ничего иного, кроме как согласиться на условия. Прояви он хоть каплю страха перед шестнадцатилетним мальчишкой в присутствии подданных – и он потеряет их уважение навсегда, даже если выиграет битву.
– Ты думаешь, я испугался этого молокососа? – спросил он с сарказмом.
Холт предостерегающе поднял руку:
– Вызов еще не был брошен… пока. Мы просто волнуемся, примете ли вы его, когда придет время.
Депарнье, выслушав слова Холта, возмущенно фыркнул:
– А вот теперь, лучник, я знаю, в чем твое истинное призвание. Я-то думал, ты маг, но теперь вижу, что ты просто мелочный крючкотворец, что препирается из-за каждого слова.
Холт натянуто улыбнулся и склонил голову. Он ничего не ответил, и в зале повисла тишина. Депарнье бросил быстрый взгляд на двух стражников, стоявших у дверей с внутренней стороны: лица их выдавали интерес к происходящему. Если он откажется от дуэли или попытается хитростью получить преимущество, весть об этом за час разнесется по всему замку. Он знал, что подданные его недолюбливают, и стоит ему поступить в этот раз вопреки рыцарскому кодексу – и они уйдут от него. Возможно, не сразу, но постепенно, один за другим, покинут его и примкнут к врагу. А врагов у Депарнье и так было немало.
Он злобно уставился на юношу. Никаких сомнений – он легко победит Хораса в честном поединке, но само то, что его вынуждают принять этот вызов, было возмутительно! В замке Монсомбр принуждать должен только он сам, Депарнье. Рыцарь натянуто улыбнулся, делая вид, что вся эта история ему уже наскучила.
– Ладно уж, – беззаботно бросил он, – если тебе это так важно, то да, я обещаю придерживаться условий вызова.
– И вы дадите это обещание в присутствии своих людей? – быстро спросил Хорас.
Рыцарь окинул его рассерженным взглядом – он больше не притворялся, что ему по душе этот придирчивый юнец и его бородатый спутник.
– Да, – злобно пророкотал он. – Если вам угодно, могу произнести по буквам. Обещаю, что приму вызов в присутствии своих людей.
Хорас облегченно вздохнул.
– Тогда, – сказал он, вынимая перчатку из-за пояса, – вызов может быть брошен. Битва состоится через две недели.
– Согласен, – выплюнул Депарнье.
– …На лугу перед замком Монсомбр.
– Согласен, – повторил он.
– …На виду ваших спутников и других обитателей замка.
– Согласен.
– Это будет бой насмерть. – Хорас не решался произнести эти слова, но, быстро взглянув на Холта, увидел, что тот слегка кивнул, подбодряя его.
Улыбка вернулась на лицо черного рыцаря – безрадостная, горькая и жестокая.
– Согласен, – кивнул. – А теперь приступай уже к делу, щенок, пока ты не испугался до смерти и не обмочился.
Хорас склонил голову набок. Впервые он почувствовал, что полностью владеет ситуацией.
– Удивительно, до чего же вы неприятный человек, Депарнье, – произнес он негромко, и рыцарь наклонился вперед, подставив подбородок, по которому вот-вот должна была ударить перчатка, и тогда вызов уже не отменить.
– Страшно, а? – с презрением спросил Депарнье и слегка поморщился, когда перчатка больно хлестнула его по щеке.
Но скривился он не от боли – скорее, от неожиданности. Сидевший напротив юноша даже не пошевелился. Вместо него вскочил седобородый лучник и, не дав рыцарю времени отреагировать, ударил его по лицу перчаткой, которую несколько последних минут держал под столом.
– Тогда я вызываю вас на поединок, Депарнье, – сказал рейнджер.
На несколько секунд рыцарем овладела неуверенность: в серых глазах Холта он увидел радостный блеск.
