Странно было смотреть на королеву, одетую лишь в белое платье, с обнажённой головой и веером в руке. Она медленно подошла к ступеням лестницы и сошла в зал. На нижней ступеньке она остановилась и замерла. Риксмаршал дал знак, и Кристина заговорила.
— Я благодарю Господа Бога всемогущего, который позволил мне родиться в королевском роде и возвысил меня до власти над таким большим и могущественным королевством, — начала она, — а также за то, что он не оставил меня своими милостями и успехом. Я также благодарю мужей, которые во время моего несовершеннолетия правили страной, а также Государственный совет и сословия за их верность и преданность мне.
Кристина перечислила дела, которые совершились в стране за время её правления, говорила о честном выполнении своего долга перед подданными, вспомнила славные дела отца, короля Густава II Адольфа и сказала:
— В лице этого князя, — и тут она указала пальцем на Карла Густава, — я даю вам короля, обладающего необходимыми великими качествами, который пойдёт по стопам моего отца и обеспечит вам благополучие. Ваше благополучие является моим единственным намерением в тех мерах, которые я сегодня предприняла. Своей честью обещаю и в будущем всеми силами способствовать благосостоянию Швеции и её жителей.
Кристина говорила около получаса.
Её речь была лёгкой, гладкой и простой, впрочем, не лишённой внутреннего волнения. Временами голос её дрожал, а в глазах сверкали слёзы. Во всяком случае, впечатление на присутствовавших было произведено непередаваемое. Пер Брахе потом вспоминал: «Её Величество стояла и говорила так красиво и свободно; иногда слёзы застревали у неё в горле. Её Величество растрогала до слёз и благородных мужей, и женщин; и они сожалели, что она отказалась от своего рода и от власти до того, как это сделал бы Господь Бог; она стояла прекрасная, словно ангел».
От имени сословий речь держал Шеринг Русенхане. Он выразил глубокое сожаление по поводу ухода королевы, отметил удачный выбор наследника трона, поблагодарил Кристину за всё, что она сделала для страны, и попросил у неё прощения от имени тех, кто, возможно, делал что-то не так. После этого оратор и представители всех четырёх сословий приложились к руке теперь уже бывшей королевы.
Кристина сошла, наконец, с последней ступени лестницы и обратилась с речью к Карлу Густаву, поспешившему ей навстречу. Она напомнила ему о славных королях Швеции, занимавших трон в прошлом, и призвала его быть достойным их памяти. Она напомнила присутствующим, что при выборе наследника руководствовалась не родственными чувствами, а исключительно его деловыми качествами. В заключение она попросила Карла Густава позаботиться о её матери. После этого она взяла кузена за руку, усадила его на трон и, указав на символы государственной власти, призвала его облачиться, как подобает королю.
Согласно сценарию Карл Густав должен был теперь отказаться от высокой чести и просить кузину вернуться на трон. Кузина, по тому же сценарию, но уже более искренно, чем кузен, должна была это предложение решительно отвергнуть. Последовал обмен запланированными по протоколу любезностями и комплиментами, в результате которого они оба снова спустились с платформы и стали рядом на полу.
Очередь говорить была за Карлом Густавом. Он обратился к правительству и парламенту с заверением править честно и по закону и просил Бога даровать королевству мир (в чём ему, вероятно, по причине неискренности просьбы, было отказано, ибо всё его правление с первого до последнего дня прошло под грохот пушечных залпов). Речь нового короля была ясной, чёткой и содержательной и всем понравилась. От имени риксдага с ответной речью опять выступил Русенхане и пообещал новому королю верность и послушание, после чего он и представители сословий приложились к руке нового короля.
На этом церемония отречения и передачи власти закончилась.
При выходе из зала между бывшей королевой и королём возникла заминка из-за того, кто должен был выйти первым. Каждый из них вежливо уступал друг другу дорогу. Победил мужчина, и Кристина покинула зал первой. Все министры прошли в королевскую комнату, чтобы попрощаться с бывшей королевой. После них пришли придворные, потом дворяне. Королева всем подавала руку и говорила какие-то слова.
Через четыре часа в Упсальском соборе состоялась коронация Карла Густава. Нужно было воспользоваться упсальским форумом и кворумом, чтобы не расходовать средства на пустую формальность. Кристина в это время гуляла в окрестностях города. Когда коронационная процессия вышла из собора на улицу, она была уже во дворце и наблюдала за ней из своего окна.
Позже, ближе к вечеру, она написала письмо во Французскую академию в ответ на обращение французов заполучить её портрет, а потом села за письмо матери. Вот его текст:
«Поскольку судьба вынуждает меня навсегда покинуть место, где я родилась, и потому не имею чести лично засвидетельствовать мою преданность и почтение Вашему Величеству, считаю моим долгом припасть теперь к Вашим стопам, чтобы попрощаться с Вашим Величеством и молить Вас принять моё решение навсегда расстаться с Вами. Я знаю, Мадам, что мои действия не всегда удостаивались Вашего одобрения и что это последнее решение Вам тоже не понравится. Но судьба, которая пожелала сделать меня самым счастливым человеком на земле, диктует, чтобы я ценой Вашего недовольства приняла это счастье. Неправда, Мадам, что я в данном случае не ощущаю боли из-за того, что мне не дано с Вами вновь увидеться. Но когда я вижу, что не смогу Вам быть ничем полезной, то чувствую себя от этого менее неловко; я-то знаю, что я — единственный человек, кто пострадает от этой потери. Именно поэтому я прощаюсь с Вашим Величеством и благодарю Вас со всей моей преданностью и почтением, которые я Вам должна за ту милость и расположение, оказываемые мне Вами за то время, когда я имела честь быть у Ваших ног. Мне ничего не нужно в той ситуации, в которой теперь нахожусь, если бы мне только было позволено умереть, целуя Ваши ноги. Но поскольку судьба сочла меня недостойной этой чести, я отказываюсь от неё, не жалуясь, и никогда не забуду и на расстоянии дарить Вашему Величеству уважение и почтение, которые я Вам должна. Прошу покорнейше простить меня, если я до сих пор в чём-то осталась в этом смысле Вашим должником. Бог мой свидетель, что я всегда испытывала почтение в соответствии с моим долгом, и если я имела несчастье не угождать Вашему Величеству, то в будущем постараюсь искупить это изгнанием, которое добровольно накладываю на себя и навсегда лишаю себя чести находиться близ Вас. Будьте довольны этим искуплением за мои ошибки и избавьте меня от тяжести Вашего осуждения. Как бы Ваше Величество ни поступило, я всегда буду помнить, что я Ваша должница. Я не буду испытывать чувство, которое заставило бы Ваше Величество сожалеть о том, что Вы подарили мне жизнь. И последнее, Мадам: осмелюсь заверить, что я никогда не совершу поступка, недостойного дочери великого Густава. Где бы я ни находилась, я есть и буду Вашего Величества покорная и послушная дочь и слуга Кристина».
В письме, как мы видим, нет и проблеска родственных чувств к матери. Оно содержит «дежурные» напыщенные комплименты, типичные для эпистолярного жанра того времени. Стена отчуждения между матерью и дочерью так и осталась навсегда.
