Арес прижал руку кгруди.
- Что ты наделала!— заорал Элиас, тщетно размахивая руками. - - Откуда взялась? Мне сказали вмонастыре, ты умерла от чахотки!
Францискарассмеялась.
- Как видишь, яжива и здорова. Спасибо, что поинтересовался!
— Твоявнешность... ты стала совсем другой!
— Капелькаволшебства.
— И имя сменила?
— Вовсе нет, яАнна-Франциска-Мария, могу выбрать любое из своих имен.
— Это в монастыретебя посвятили в ведьмы? — Элиас дрожал от едва сдерживаемой
ярости.
Франциска подошлак шахматному столику и, не спуская насмешливого взгляда с вампира, сделала ходчерной королевой.
— Шах и мат,Элиас. Вот она — сложная комбинация. Я ошибалась, победить тебя вполневозможно.
Колдунья кивнулаАресу и указала на стоящую в стороне Алину:
— Откажись отмести, забирай девчонку и убирайтесь!
- Ты тут нераспоряжаешься! — взвизгнул Элиас. — Не смей вмешиваться! Это моя игра! Куда быни пошел этот щенок, я буду следовать за ним до тех пор, пока... — Он недоговорил, колдунья метнула на него взгляд, что-то прошептала, и вампирлишился голоса. Элиас надрывался, кричал, но слов не было слышно.
Колдунья вынула изридикюля флакончик темного стекла, капнула жидкость из него себе на пальцы,подошла к Алине и прикоснулась к печати на шее. Красный квадратик с рисункомконской головы исчез, как будто его и не было.
Арес недоверчивоморгнул:
— Это ты? Из-затебя полегло столько невинных, погиб весь мой род!
Франциска короткорассмеялась.
— Вовсе не из-заменя. Вы — самолюбивые ничтожества, даже не знаете толком, за что сражаетесь.Марионетки! Кто-то сказал: «нужно мстить», и вы мстите. Но в ваших сердцах нетскорби, вы просто ослеплены жаждой победить в многолетнем споре. Хотитепотешить свое мужское тщеславие! Не выйдет, точку вы не поставите! Но я верю,Арес, ты это переживешь, — думай я иначе, мне было бы что предъявить и тебе.
- Мой предок любилтебя, он мстил за вашего ребенка! — рыкнул Арес.
Колдунья задумчивоулыбнулась.
— Как оказалось,мой мальчик, Аид любил себя и свое величие, но ты не таков! Я наблюдала затобой. Ты еще можешь сделать правильный выбор. А ребенок... лишь достойныйповод, чтобы ненавидеть друг друга. Этим двоим никогда не было дела ни доменя, ни до ребенка. Они соревновались, мерились честолюбием, даже нарасстоянии, не видясь, продолжали доказывать что-то друг другу. Гордецы,которые так и не смогли признать, как много для них значила их дружба. Им никтобыл не нужен.
Франциска обвелахолодным взглядом своих слушателей.
- Они боялисьперемен в своих отношениях, боялись, что между ними встанет кто-то третий ивсе испортит. Любимая женщина друга - это человек, с которым волей-неволейпришлось бы считаться. Ни Аид, ни Анхель не привыкли с кем-то считаться и скем-то делить друг друга. И когда появилась я, как им показалось — угроза дляих дружбы, оба решили:
«Если уж междунами встанет третий, управлять им, контролировать его буду именно я». Каждомухотелось занять удобное положение, не быть тем, кого забудут из-за жалкойдевчонки. Они бились друг с другом за мою любовь, которая ни одному из них небыла нужна! И если бы только Аид и Анхель знали, чего им будет стоить тошутливое пари, они никогда бы не заплатили столь высокую цену. Какая ирония —делать все, чтобы уберечь свою единственную настоящую привязанность — дружбу, итак глупо, вдребезги ее разломать.
Арес долго смотрелколдунье в глаза, а затем отступил. В тот же миг Элиас бросился вперед, ноФранческа резко взмахнула рукой, и вампир словно налетел на невидимую преграду.
- Не веришь!Думаешь, лучше меня знал
своего брата?
Голос к Элиасувернулся, и он проорал:
— Ты ответишь заэто!
Францисказадумчиво наклонила голову, разглядывая его искаженное яростью лицо.
— Знаешь, Элиас,что я думаю?
Вампир показал ейклыки.
А Арес крепкообнял за плечи Алину.
— Пойдем! — ипотянул ее за собой.
- Я думаю, твойплан, — Франциска кивнула на брошенного тряпичного волка, — он великолепен!
Элиас изумленноморгнул.
— Правда?
Колдуньяпосмотрела вслед Аресу с Алиной и закивала:
- Конечно, правда!Элиас, мой милый, мой наивный Элиас, только это не твой великолепный план, амой! И не для этих двоих! Он для нас!
Колдунья вынула изридикюля куклу с черными волосами, одетую в пальто в черно-белую клетку, ипоказала Элиасу.
Тот яростноприщурился.
— Это непо-настоящему! - Верно, — колдунья погладил а .пальчиком куклу. — Когда былопо-настоящему, ты променял меня на вечность и глупую игру в месть. Было быслишком любезно с моей стороны позволить тебе ее завершить.
Элиас протянулруку, желая отобрать куклу.
— Зачем я тебе? Тыменя все еще любишь? Колдунья некоторое время созерцала его
протянутую ладонь,затем сказала:
- Когда лунныминочами я собираю в лесу травы, кто-то должен носить за мной корзинку. Почемубы не ты?
— Не посмеешь!Анна, я... Франциска засмеялась.
- Это конец,глупый мальчик! Нельзя разбивать принцессам склеенные сердца...
Солнце сияло надгорным озером, когда двое покинули невидимый снаружи замок в скале. Землюустилал слой пушистого снега, воздух был сухим и холодным.
Алина шла куда-то,обхватив себя руками.
Подол золотистогоплатья шелестел при каждом шаге, и от этого становилось еще холоднее.
Арес снял своюкуртку и накинул ей на плечи. Девушка ощутила, как тепло его тела переходит кней. Она поймала пристальный взгляд голубых глаз, и к ее щекам прилил жар.
- Что тычувствуешь? --- спросила Алина, разъясняя свой вопрос прикосновением к грудисо стороны сердца.
Юноша покачалголовой. — Ничего.
- Совсем? — вдругохрипшим голосом спросила она.
Арес осторожновзял ее за руку.
- Ничего нового.Когда Франциска вытащила иглу, я почувствовал себя как-то... странно, непривычно,как будто изъяли все содержимое.
Они помолчали.
Юноша неожиданноостановился и привлек Алину к себе.
- Я полюбил тебя спервого взгляда, девочка в короне. Я подумал тогда, что ты самое прекрасноесущество на всей земле. С тех пор мое сердце никогда не пустовало, оно былополно тобой. И нет такого колдовства, которое заставит меня забыть тебя! Мне незабыть звук твоего голоса, смеха, твои глаза, милую улыбку, мягкость губ,хрупкость пальцев, нежность кожи и шелковистость волос. Я живу тобой!
