Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
Теперь она была вовсе не похожа на победную армию, с помощью которой Сулла – с полным контролем над людьми, деньгами и политикой своей партии – завоевал Италию. У Марка Антония была неблагодарная задача возглавлять плохо оснащенную и не особенно дружественную армию, собранную по всей Азии, к тому же плохо сплоченную, в то время как Клеопатра, у которой были деньги, имела решающее влияние на проведение всей кампании.
Октавиан встретил угрозу вторжения с гораздо меньшей армией, которая, однако, завоевала Сицилию и выиграла двухлетнюю кампанию в Иллирии, а также обладала огромным резервом ветеранов, которые, будучи поставлены под ружье, могли соответствовать самым высоким воинским стандартам. Флот был вдвое меньше, чем у Антония. У Октавиана было около четырехсот боевых кораблей, большинство из которых уступали в размерах кораблям Антония, однако прекрасно оснащенных и укомплектованных опытными командами, руководимыми Агриппой. Трудность заключалась в отсутствии денег. Оснащение, снабжение и оплата такой армии легли неимоверной тяжестью на плечи всей Италии, сильно пострадавшей во время гражданских войн. Оставалась к тому же опасность, что единство мнений, недавно достигнутое столь великой ценой, может быть нарушено как раз из-за требований защищать Италию. Октавиан не столь уж ошибался, выставляя перед жителями Италии в качестве главного врага Клеопатру. Вся тяжесть предстоящего вторжения ложилась на плечи Египта.
Современники полагали, что, если бы Марк Антоний нанес мгновенный удар, пока Октавиан испытывал финансовые трудности, он мог бы оказаться победителем. Однако он медлил, а Октавиан, порицаемый за принуждение тех самых людей, которые отказывались финансировать войну, оказался прав, поскольку когда они заплатили, то успокоились и вновь восторжествовало единение. Суровость налога сильно повлияла на общественное мнение. Если, весьма вероятно, люди Востока шли на войну, вдохновляемые идеей создания великого нового мира, то вполне справедливо, что люди Запада шли на нее с явным намерением взять свои деньги у Клеопатры; а европеец, вдохновленный надеждой получить деньги, так же опасен, как азиат, вдохновленный идеями свыше.
Армия Антония стала разваливаться еще до того, как он отплыл на Запад осенью 32 г. до н. э. Цезарианцы воспринимали эту войну как иноземную войну против власти Египта. Имя Антония по общему согласию не упоминалось, и, когда в храме Беллоны Октавиан в качестве отца нации совершал древний ритуал объявления войны, это была война против Египта и Клеопатры. Антоний считался лишь ее ставленником. Прибыв на остров Коркиру, где перед ним открывался путь на Апеннинский полуостров и в моря к востоку и югу от него, Марк Антоний узнал, что корабли Октавиана были замечены у соседнего берега. Решив, что уже прибыл весь флот Октавиана, Антоний отошел на юг. Для начала кампании было слишком неподходящее время года, и он устроил свою штаб-квартиру в Патрах в устье Коринфского залива и послал свою армию на зимние квартиры.
Антоний движется на север. Октавиан отплывает. Столкновение при Актии. Начало конца. Замысел Клеопатры
Если бы все происходило по начальному замыслу, Октавиан и Антоний в это время – в 31 г. до н. э. – были бы римскими консулами, и два консула сражались бы у мыса Актий. Если они этого и не сделали, то прежде всего потому, что консульство Антония было отменено, а вместо него эту должность занимал Марк Валерий Мессалла Корвин. Мессалла уже однажды сражался на стороне Брута и Кассия при Филиппах. Затем он стал одним из ближайших соратников Октавиана. Этот факт отражает определенные изменения в общественном мнении. Антоний, кажется, не очень беспокоился по этому поводу. Победа устранит все эти досадные неприятности. Но вероятно, его союзники оптиматы придерживались иного мнения, и многие из них изменили свои позиции, когда оказались в положении противостояния законному консулу и законной республике.
С наступлением весны и хорошей погоды Антоний начал продвижение на север. Его армии было приказано сосредоточиться вокруг Амбракийского залива, где его флот у скалистых берегов Акарнании поджидал сухопутные войска. Находясь здесь, он будет господствовать над Ионическим морем, как раз в юго-западном направлении к Сицилии. Пятьдесят лет назад Сулла, предприняв плавание из Диррахия в Брундизий, заранее знал, что не встретит серьезного сопротивления. Антоний, понимая, что может столкнуться с серьезным сопротивлением, избрал более просторное место действия с большими возможностями для сражения.
До какого-то времени обоим полководцам было выгодно незамедлительно вступить в решительное сражение и покончить с этим. Никто не был заинтересован в длительной затяжной войне, но никто не хотел терять многие преимущества. Говорят, Октавиан предложил Антонию спокойную высадку и подходящее место в Италии. Однако оно не устроило Антония, и он предложил Октавиану сразиться один на один – ответный оскорбительный намек на высказывание Октавиана относительно завоевания Парфии. Поскольку предложение было отвергнуто (Октавиана нельзя было назвать человеком военным), Антоний предложил встретиться в Фарсале, но Октавиан не желал терять преимуществ своего флота; итак, переговоры закончились ничем.
Восточный флот все еще стоял у Актия или в заливе Амбракии, когда западный флот вышел из Брундизия и соседних портов. Он пересек Ионическое море в юго-западном направлении и высадил армию у горного мыса под названием Черпак, там, где Акрокеранийские горы вдаются в море, чуть южнее Аполлонии.
Когда новость достигла Актия, это весьма озаботило римских лидеров. Клеопатра в открытую смеялась над ними, однако они были совершенно правы, угадав за этим движением опытного полководца. Оставив армию высаживаться на берег и начинать продвижение на юг, Агриппа сосредоточился на морском сражении. Захватив Коркиру, он подошел к Актию в сорока милях южнее Коркиры. Состояние кораблей Антония и их команд было настолько неудовлетворительно, что он просто выстроил их в боевом порядке в надежде, что все обойдется. Сам же Агриппа, слишком хороший военный, чтобы заподозрить правду, подрейфовал в море невдалеке и направился на юг. После захвата Левки, города, расположенного в сорока милях к югу от Актия, из-за сильного ветра он оказался в устье Коринфского залива. Агриппа, захватив Патры на западной оконечности залива, получил полный контроль над заливом.
Пока Агриппа был занят этим успешным рейдом, Октавиан и наземные войска двигались маршем на юг по прибрежной дороге и заняли позицию на севере Амбракийского залива, на месте, где затем возник город Никополь – город Победы. Отсюда он мог видеть длинный узкий канал, который соединялся с морем на входе в залив. Антоний захватил и укрепил подступы к каналу, так что имел свободный вход и выход, а также занял южную оконечность залива. Здесь было очень удобное место для сражения; но нельзя было долго ждать, поскольку подкрепление с моря было ненадежно, а климат в низине неблагоприятным.
Марк Антоний довольно долго раздумывал над предстоящим сражением. Поход Агриппы в Коринф и успехи западной армии поставили его в трудное и опасное положение, усилив дезинтеграцию в его армии. Бывший консул Домиций Агенобарб, который никогда не был фанатично ему предан, как и его коллега Соссий, перешел на сторону Октавиана. Царь Аминта из Ликаонии и царь Дейотар из Галатии тоже переметнулись к Октавиану вместе Филадельфом, царем Пафлагонии; Антоний был зол, подозрителен и не уверен в себе. Морское сражение на входе в канал, данное с целью отогнать западный флот, окончилось неудачей, поскольку западный флот поддержал внезапно появившийся Агриппа, вернувшийся из-под Коринфа. Теперь Антоний был отрезан от морских подкреплений. Командир римских легионов Канидий был предельно откровенен, оценивая ситуацию. Он посоветовал Клеопатре возвратиться в Египет и сказал, что от идеи морского сражения надо отказаться; Октавиана следует оттеснить во Фракию или Македонию, как в свое время Цезарь сделал с Помпеем, а там он будет разбит преданными Антонию римскими легионами. Флот не годился для выполнения этой задачи.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
