Книга С тобой мне не страшно - Екатерина Островская

С трассы свернули на прилегающую грунтовку. Покрытие было ровным и плотным, но местами, там, где высокие ели подходили к самой обочине, дорога была присыпана высохшей хвоей. Пахло смолой, мхом и грибами. Вскоре дорога начала петлять, а когда за очередным поворотом показался высокий забор, пришлось остановиться возле шлагбаума. Тут уже находился полицейский автомобиль.

Ярослав посигналил, из автомобиля вышли двое полицейских.

— Поворачивайте назад, — приказал один, — здесь частная территория.

— Я владелица этой территории, — ответила Варя, — моя фамилия Синицына. Свяжитесь с мистером Хейли, и он…

— Может, нам сразу Шварценеггеру позвонить? Или Джеки Чану? — проявил эрудицию полицейский. — Если сказано «мотайте отсюда», то выполняйте сразу, чтобы неприятностей не было.

— Тогда со своим начальством переговорите.

— Щас, — ответил ей полицейский и жестом показал, как надо разворачиваться и в каком направлении уезжать.

— Если я уеду, то никаких съемок здесь не будет.

Второй полицейский включил рацию и произнес в нее:

— Тут какая-то… — он пытался подобрать слово и наконец нашелся, — напористая мадам пытается проникнуть на объект, уверяет, что она здесь хозяйка и ее фамилия Синичкина…

— Синицына, — поправила Варя.

— Гони их взашей! — посоветовала рация.

— О последствиях мы вас предупредили, — напомнил Ярослав.

Полицейский с рацией отошел в сторону и начал что-то тихо объяснять тому, кто находился за забором.

Минут через пять шлагбаум все-таки открыли.

А когда они въехали на территорию, Варя сразу увидела бегущего навстречу автомобилю Томтита. Он протянул ей руку, чтобы помочь выбраться из салона, вытащил наружу, начал обнимать, что-то шептал на ухо, но девушка не могла понять, очевидно не успев переключиться на английский.

— Я так надеялся тебя увидеть еще раз! — наконец разобрала она. — Мне сказали, что ты уехала отдыхать, но время идет, скоро мы закончим снимать, а тебя все нет… Я уж подумал, что причина во мне… То есть думал, что ты вообще не хочешь меня видеть.

— Не в тебе, — заверила Синицына.

Он повел ее к дому мимо софитов и зонтиков над столиками, за которыми сидели люди в одинаковых бейсболках. Кто-то из них курил, кто-то пил кофе, квас или колу, некоторые разговаривали, но впечатление складывалось такое, что все они прыгнули за столики, словно по команде, несколько секунд назад при появлении автомобиля. Сьюзен Гриффин шагнула Варе навстречу и приветливо улыбнулась:

— Привет, рада, что мы снова встретились. В прошлый раз был дождь, а здесь почти всегда солнце.

Варя обернулась и увидела Ярослава, которого уже усаживали за один из столиков, о чем-то спрашивали, а он отвечал и кивал.

Вокруг были высокие клумбы с петуниями. Цветы на них росли разных оттенков, над ними порхали бабочки. Вспомнился отец, и Варя почувствовала, что вот-вот заплачет.

— Ты не представляешь, какой здесь аромат вечерами и ночью! — воскликнул Том и рассмеялся. — Кому я говорю? Ведь это твой дом. Я только недавно узнал.

Они поднялись на крыльцо и вошли в распахнутую дверь. Дом был огромный — даже больше того, в котором жили родители и она сама, в котором была ее свадьба и откуда ее увезли Рыскин с Кузиной. В гигантской гостиной располагался камин с глазурованными изразцами, на которых изображалась птица с женским лицом. Везде стояли небольшие софиты, по полу тянулись провода. Совсем юная девушка поднялась навстречу из кресла. Поднялась и замерла. Считая, очевидно, что мешает им, и не решаясь убежать прямо сейчас.

— Добрый день, — тихо поздоровалась девушка.

— Вы Настя Кардаш? — спросила Синицына, нисколько не сомневаясь, кто перед ней.

Девушка кивнула. Варя шагнула к ней, хотела обнять, но не решилась.

— Вы про отца знаете? — спросила она.

Настя опять кивнула. И посмотрела в сторону — отвернулась, чтобы никто не видел слез, которые выступили на глазах.

Томтит продолжал широко улыбаться, не понимая ни слова, и тогда Синицына объяснила ему:

— Это моя сестра.

Глаза мистера Хейли округлились, он посмотрел на Варю, потом перевел взгляд на Настю и снова на Варю.

— Это не розыгрыш? — наконец выдохнул он. — Вы очень похожи. Но ведь я с самого начала это заметил, очень удивился. А потом, очевидно, привык.

— Сколько вам еще здесь работать? — спросила Синицына.

— Пару дней. Вообще-то срок уже вышел, но кое-что надо переснять. Но если ты настаиваешь… Если ты хочешь побыть здесь одна, без этой суеты…

— Работайте, сколько надо. А суета мне сейчас не помешает.

На самом деле сейчас необходимо, чтобы вокруг нее было как можно больше народа, чтобы рядом были полицейские. Варя подумала об этом и вдруг поняла, что рассуждает так, словно ей грозит какая-то опасность. А что ей может грозить? В конце концов, можно вызвать сюда Николая Сергеевича Михеева, можно позвонить Андрею, и он тоже примчится. Увидят, что с ней все хорошо, а если и будут какие-то сомнения, она постарается убедить их, что ей хорошо здесь, у себя дома, а там страшно…

— Не буду вам мешать, — махнул рукой Томтит, — группа меня ждет.

И убежал.

Синицына осталась с сестрой, о существовании которой до последнего времени не знала, хотела поговорить с ней, но никак не находила слов.

— Ты отца часто видела?

— Нет, — покачала головой девушка, — он ведь не жил с нами. Хотя прилетал раз в месяц или даже чаще, жил в гостинице, мы с ним гуляли, много разговаривали. Я знала, что у него другая семья, где есть дочка, и завидовала той дочке, которая может видеться с ним, когда захочет. Меня не предупредили о дате похорон, и в последнее время мне было здесь не слишком весело…

— А меня и вовсе заперли в психушку.

Она произнесла это — и вдруг все стало отчетливо ясно. То есть Варя наконец поняла, что все, что произошло с ней в последнее время, случилось по чьей-то воле… Воле решительной и злой, противостоять которой не было сил ни у нее, ни у Андрея, ни у мамы, ни даже у отца. Все они были в неведении относительно своего будущего. Кто-то все рассчитал заранее, и в этот расчет вошли не только Синицыны, но и мистер Бедрик, его жена и профессор Рыскин с медсестрой Кузиной и всем реабилитационным центром… Кому все это нужно? Кто вдруг ворвался в их размеренную, устоявшуюся жизнь? За что они так жестоко расплачиваются? Кто эта девочка, которая считает Варю своей сестрой? Она мечтает о славе и богатстве и желает получить все, чего, по ее мнению, была лишена в детстве. Или ее мать, пожелавшая отомстить за два десятилетия безнадежной любви и одиночества. Ярослав, возникший ниоткуда и помогающий ей, Варе, — он оказывается рядом именно тогда, когда особенно нужна помощь. И это странно: кто она ему, и почему он появляется именно в эти моменты? А вдруг это сам Ярослав все организовал? Хотя он такой обаятельный! Но кто сказал, что преступники должны носить на лице печать всех своих преступлений и замыслов?..