— Я знаю, — ответил Тони. — Но дело в том, что в Луизиане сейчас Марта.
Это было уже слишком!
— Ты не шутишь? — простонал Джош.
— В новостях я видел короткое интервью с ней, — сообщил Тони. — Она в команде спасателей. Судя по ее виду, она не только фотографирует, но и вместе с ними лазит в воду.
Тони помолчал.
— Она не говорила, что поедет в Луизиану?
— Нет, не говорила, — угрюмо ответил Джош. — Последнее, что я слышал, что она в Афинах и собирается в Нью-Йорк.
— Иногда, — заметил Тони, — я спрашиваю себя, куда она бежит?
Эти слова эхом отдавались в голове Джоша и после окончания разговора. Как он не замечал, что последние два года Марта действительно провела в беспрерывном метании по свету?
Конечно, она и раньше ездила в командировки. Но по сравнению с нынешним… нет, никакого сравнения быть не может.
Даже говорит она, думал Джош, торопливо, как будто куда-то спешит и боится опоздать. Особенно когда говорит о работе. Может быть, вся ее работа — только бегство от себя?
Но почему Марта бежит от себя? Почему это бегство началось два года назад? Она и до этого много работала — но все же не так!..
Неужели это связано с ним?
Впервые за долгое время Джош действовал не раздумывая. Он позвонил в аэропорт и заказал билет на самолет до Нью-Орлеана.
* * *
Марта вошла в небольшой отель во французском квартале Нью-Орлеана, где один здешний знакомый обещал заказать для нее номер. Она совершенно промокла, с волос и с одежды текла вода, в ботинках хлюпало.
Портье у регистрационного столика улыбнулся и заговорил:
— А, мисс Бреннан! Номер с двумя спальнями. Для вас все готово и…
— С двумя спальнями? — удивленно прервала Марта. — Это какая-то ошибка! Мне достаточно одной комнаты…
— Мы зарезервировали для вас однокомнатный номер, — объяснил портье, — но прибывший джентльмен изменил заказ. Он настоял…
— Благодарю вас, я сам все объясню, — послышался сзади знакомый голос, и Марта обернулась в изумлении.
Джош был так спокоен, словно встреча с Мартой в холле нью-орлеанского отеля — для него дело привычное.
— Пошли, Марта, — приказал он и властно повел ее за собой к лифту.
Краем глаза потрясенная Марта заметила, что персонал в холле провожает их понимающими улыбками. Коридорный, очевидно, прямой потомок французских поселенцев, донес ее чемодан до дверей углового номера, распахнул дверь и театрально воскликнул:
— Voila!
Марта вошла в номер, обставленный в роскошном стиле Людовика Пятнадцатого. Через приоткрытую дверь она видела спальню, отделанную с той же роскошью. Второй спальни не было видно.
Однако Марта прекрасно видела бутылку шампанского в серебряном ведерке на кофейном столике и цветы — огромные букеты желтых роз. Боже правый, как в отеле узнали, что это ее любимые цветы?
— Желаю вам счастья, месье, — сказал коридорный, уходя, и, взглянув на Марту, добавил: — И вам тоже, мадам.
Коридорный вышел. Дверь мягко закрылась за ним.
— Что все это значит? — хмуро спросила Марта.
Джош пожал плечами.
— Французская галантность, — ответил он.
— Тебе не кажется, что он слишком галантен? — спросила Марта. — По-моему, он принял нас за новобрачных.
Эти слова соскользнули с ее языка сами собой. Марта взглянула на шампанское, на цветы, затем вновь на Джоша.
— Все здесь принимают нас за молодоженов! — утвердительно сказала она. — Джош, нужно исправить это недоразумение. Мы не должны жить в одном номере, и цветы и шампанское тоже ни к чему…
Вместо ответа Джош двинулся к столику. Прежде чем Марта успела спросить, что он делает, он уже откупорил шампанское и разлил его по двум хрустальным бокалам.
— Держи, — произнес он, протягивая ей бокал.
Марта знала, что Джошу трудно стоять, не опираясь на трость, а тем более — при этом держать что-то в руках. Почти автоматически она подошла к нему — и с удивлением заметила, что его пальцы, сжимающие бокал, дрожат.
— Выпьем молча, без тостов, — предложил Джош. — Ладно?
— Хорошо.
Они чокнулись, и Марту вновь поразило лицо Джоша, особенно выражение глаз. Они были непроницаемы, как всегда, и все же Марта чувствовала, что Джош не уверен в себе. Это было непривычно. Она могла по пальцам пересчитать случаи, когда Джош плохо владел собой. Разве что наутро после ночи любви…
Марта с усилием отогнала эти мысли прочь.
— Где ты остановился? — спросила она Джоша.
— Здесь, — невинно ответил он, и это простодушное лукавство было вовсе не похоже на прежнего Джоша. — Ты сама сказала, что тебе хватит одной комнаты.
— Джош, ты прекрасно знаешь…
Джош улыбнулся. И сердце Марты остановило свой бег — как всегда, когда он улыбался.
— Знаешь, — сказал он, — вид у тебя совершенно… остолбенелый.
— Благодарю покорно, — выдавила из себя Марта. — Ты умеешь говорить комплименты!
— А ты их заслуживаешь, — отозвался Джош, и Марта подозрительно вскинула глаза, ожидая какого-то подвоха. — Ты, как всегда, прекрасно выглядишь, однако в данный момент есть в тебе что-то от мокрой курицы. Возможно, мне это только кажется: я ведь знаю, что ты целый день барахталась по горло в воде, а сверху тебя поливало дождиком.
— Убить бы того, кто изобрел телевидение! — горько пробормотала Марта.
— Если бы не было телевидения, я бы не смог следить за твоими передвижениями, — заметил Джош. — Вот что, Марта… ты хочешь сначала принять ванну и переодеться, или мы сперва поговорим?
— О чем?
— К чему такое раздражение? О многом. Нам найдется о чем поговорить. Хотя, возможно, разговор продлится недолго. По крайней мере я на это надеюсь. О главном поговорим сейчас, а детали можем обсудить и потом… — Джош остановился, сообразив, что еще секунда — и он скажет лишнее.
— Ладно, — ответила Марта, — давай сначала поговорим.
— Хорошо, давай, — ответил Джош. Марта заметила, что он нервничает. Одним глотком он осушил бокал шампанского и налил себе еще.
— Ты едва прикоснулась к вину, — заметил он, взглянув на ее бокал.
— Я сегодня почти не ела, — ответила Марта. — Боюсь опьянеть натощак.
— Марта, скажи лучше, когда ты в последний раз как следует обедала? Наверно, перед отлетом в Грецию.
— Нет. Я прекрасно питалась в Афинах. Греческая кухня великолепна. Я очень ее люблю.
Марта опустилась в кресло, внезапно ощутив, что ноги ее не держат. И дело не в голоде. Дело в Джоше. Он очень внимательно ее рассматривал. И улыбка сошла с лица. Марта редко видела Джоша настолько серьезным: это ее пугало.
