Члены клуба, затем их друзья и, наконец, просто толпы обывателей направились к дому дядюшки Прудента. Обоих коллег радостно приветствовали, все наперебой обнимали их под крики «гип-гип, ура!»
Среди собравшихся находились Джем Сип, которому пришлось прервать свой завтрак, не доев жаркое из вареного латука, а также Уильям Т.Форбс со своими дочерьми – мисс Долл и мисс Мэт. И если бы дядюшка Прудент был мормоном, он мог бы в тот день взять себе в жены их обеих; но он не был таковым и отнюдь не собирался им стать. Здесь были, конечно, и Трак Милнор и Бэт Т.Файн – словом, все члены клуба. Многие и теперь еще с удивлением спрашивают себя, каким образом дядюшка Прудент и Фил Эванс остались в живых, совершив триумфальное шествие через весь город и тысячу раз переходя из объятий в объятия.
В тот же вечер в Уэлдонском ученом обществе должно было состояться очередное заседание. Все были уверены, что дядюшка Прудент и Фил Эванс займут свои места за столом президиума. И так как они еще ничего не поведали о своих приключениях, – быть может, им просто не дали этой возможности, – то все рассчитывали, что вечером они расскажут о своем необычайном путешествии со всеми подробностями.
До сих пор, по тем или иным соображениям, оба хранили молчание. Хранил полное молчание и слуга Фриколлин, которого его сородичи от восторга едва не разорвали на части.
Вот о чем не успели или не пожелали рассказать председатель и секретарь Уэлдонского ученого общества.
Нет нужды возвращаться к событиям, которые, как помнит читатель, произошли в ночь с 27 на 28 июля: к смелому побегу дядюшки Прудента и Фила Эванса, к тому непередаваемому чувству, какое они испытали, ступив ногой на скалистое побережье острова Чатам, к ранению Фила Эванса, к тому, как был перерезан канат и поврежденный «Альбатрос», подхваченный юго-западным ветром, умчался в просторы над океаном. Его зажженные электрические фонари позволяли еще некоторое время следить за тем, как он набирал высоту, но вскоре и эти огни исчезли из виду.
Беглецам больше нечего было опасаться. Как мог Робур возвратиться на остров, когда гребные винты воздушного корабля не работали и их нельзя было исправить раньше чем через три-четыре часа.
А к этому времени «Альбатрос», разрушенный взрывом, превратится в груду обломков, плавающих по волнам, а те, кто находится на его борту, станут трупами и найдут себе могилу на дне океана.
Никому не предотвратить ужасной мести!
Узники считали, что они действуют в порядке законной самозащиты, и не испытывали ни малейшего угрызения совести.
Пуля, посланная с «Альбатроса», лишь слегка оцарапала плечо Фила Эванса. И все трое поспешили в глубь острова, надеясь встретить каких-либо туземцев.
Их надежда оправдалась. На западном побережье они нашли человек пятьдесят местных жителей, промышлявших рыбной ловлей. Туземцы видели, как воздушный корабль снизился над их островом, и приняли беглецов за сверхъестественные существа: перед ними преклонялись, им почти что поклонялись, и поместили их в самой благоустроенной хижине. Фриколлину представился неповторимый случай сойти за бога чернокожих.
Как и предвидели дядюшка Прудент и Фил Эванс, воздушный корабль не возвратился. Из этого они заключили, что катастрофа, должно быть, произошла в верхних слоях атмосферы. И, очевидно, никто больше не услышит ни об инженере Робуре, ни об удивительной машине, на которой он путешествовал со своими спутниками.
Теперь беглецам оставалось дожидаться оказии, чтобы вернуться в Америку. Надо сказать, что корабли редко заходят на остров Чатам. Так прошел весь август, и они уже спрашивали себя, не променяли ли одну неволю на другую; правда, Фриколлину пребывание на острове Чатам было куда больше по душе, чем жизнь в воздушной тюрьме.
Наконец, 3 сентября какой-то корабль подошел к острову, чтобы пополнить запасы пресной воды. Читатель, вероятно, не забыл, что у дядюшки Прудента в тот вечер, когда его похитили, было при себе несколько тысячедолларовых бумажек. Большего и не требовалось, чтобы добраться до Америки. Поблагодарив туземцев, которые на прощание выразили им свои самые почтительные чувства, дядюшка Прудент, Фил Эванс и Фриколлин взошли на борт судна, взявшего курс на Окленд. В пути они никому ни словом не обмолвились о своих приключениях; два дня спустя путешественники уже прибыли в столицу Новой Зеландии.
Здесь их принял в качестве пассажиров один из пакетботов Тихоокеанской линии, и 20 сентября, после вполне благополучного плавания, трое беглецов с «Альбатроса» уже высадились в Сан-Франциско. На пакетботе они также никому не сказали, ни кто они, ни куда едут; но так как пассажиры щедро оплатили свой проезд, то ни один американский капитан не стал бы их ни о чем расспрашивать.
В Сан-Франциско дядюшка Прудент, его коллега и слуга Фриколлин сели в первый же поезд Тихоокеанской железной дороги. 27 сентября они уже прибыли в Филадельфию.
Вот краткий рассказ о том, что произошло после того, как беглецы покинули борт «Альбатроса», а затем и остров Чатам. Вот как случилось, что в тот вечер, 27 сентября, председатель и секретарь Уэлдонского ученого общества могли снова занять свои места за столом президиума на заседании, открывшемся при огромном стечении публики.
Никогда еще дядюшка Прудент и Фил Эванс не были так спокойны. При взгляде на них никому бы и в голову не пришло, какие необыкновенные события разыгрались после достопамятного заседания 12 июня! Казалось, они решительно вычеркнули из своей жизни последние три с половиной месяца!
После первых громовых криков «ура», которые оба выслушали без малейшего волнения, дядюшка Прудент надел цилиндр и взял слово.
– Достопочтенные сограждане, – произнес он, – объявляю заседание открытым.
Неистовые рукоплескания и, надо сказать, вполне уместные! Правда, в том, что это заседание открылось, не было ничего особенного, но то, что председательствовал на нем дядюшка Прудент, а секретарем был Фил Эванс, казалось просто невероятным.
Председатель переждал, пока не затихли восторженные крики и бурные рукоплескания. Затем он продолжал:
– На последнем заседании, господа, возникла весьма бурная дискуссия (Слушайте! Слушайте!) между теми, кто требовал установить гребной винт на носу гондолы нашего воздушного шара «Вперед», и теми, кто считал, что место его на корме! (Удивленные восклицания.) Ныне мы нашли способ примирить противников. Вот этот способ: надо установить два винта, один – на носу, другой – на корме гондолы! (Всеобщее молчание и полная растерянность в зале.) И это было все.
Да, все! О похищении председателя и секретаря Уэлдонского ученого общества – ни слова! Ни слова ни об «Альбатросе», ни об инженере Робуре! Ни слова о воздушном путешествии! Ни слова о том, как узникам удалось бежать! Наконец ни слова о том, что сталось с воздушным кораблем: продолжает ли он летать в воздушном пространстве и не следует ли членам клуба опасаться новых нападений!
